Книга Девушки бури и тени, страница 31 – Наташа Нган

– Но ты же в этом не виновата! – говорю я, почти рыдая. Я выдыхаю воздух и понижаю голос. – Майна, твою мать убили. Тебя заставили покинуть дворец. А потом ты вернулась, чтобы спасти меня. Даже если бы всё пошло не так, как ты планировала, ты могла бы довести начатое до конца.

– В том-то и дело, – она по-прежнему не смотрит мне в глаза. – Отец не поддержал моё решение явиться на Лунный Бал. Нас уже разоблачили. Поэтому я ничего не теряла, когда шла туда. И я не могла позволить тебе действовать в одиночку. Я знаю, каково это, – её ресницы опущены. – Тебе об этом не расскажут, что когда отнимаешь чужую жизнь, что-то отнимается и у тебя.

Наступает тишина. Письмо от отца, кажется, пульсирует там, где уютно устроилось в кармане рубашки над сердцем. Наконец-то познакомившись с отцом Майны, я начинаю лучше понимать, почему она такая, какая есть.

– Не знаю, в чем проблема Кетаи, – говорю я, притягивая её ближе, – но он всё понял неправильно. Когда дело касается тебя, тут нет места для разочарований.

Слова из отцовского письма вспыхивают у меня в голове. Ты храбра, сильна, заботлива и полна огня. Я сжимаю её руки, а она неуверенно поджимает губы.

– Какая разница, кто это сделал? Король мёртв. Он ушёл из нашей жизни раз и навсегда, и нам нужно этому радоваться. Пришло наше время, Майна. Давай покажем всем, на что способны две девушки.

Я целую её в губы, но она не улыбается.

– Нам лучше лечь спать, – говорит она и встаёт, высвобождая свои руки из моих. – Завтра будет ещё один долгий день.

Дворец горит.

Оранжево-золотые, мерцающие языки в небе цвета индиго.

Запах пепла и крови.

Король лежит мёртвый, один глаз изуродован, горло разорвано в том месте, куда ты ударила его ножом — ты, да, ты, — где ты снова и снова вонзала лезвие, разрывая плоть, связки и царапая кость.

Это сделала ты.

Не отворачивайся — посмотри на свои руки.

Я сказала, посмотри…

– Вставай, Леи.

Низкий голос разрывает мой кошмар и будит так резко, что я сажусь, тяжело дыша. Тёмная фигура, склонившаяся надо мной, отходит назад.

Я протираю глаза тыльной стороной ладони:

– Ш-шифу Цаэнь?

– Пойдём со мной. Возьми кинжал, – затем, не сказав больше ни слова, он выходит из палатки.

Я на мгновение сажусь в темноте, пытаясь отогнать ужасные образы, которые ещё носятся в голове. Рядом со мной шевелится Майна. Она сонно переворачивается и удовлетворённо вздыхает, её дыхание шевелит завитки волос, рассыпавшиеся по щеке. Я сопротивляюсь желанию свернуться калачиком вокруг неё и зарыться в её тепло. Осторожно, чтобы не потревожить её, я сбрасываю одеяла и встаю. Остальные, за вычетом Цаэня, кажутся бугристыми фигурами в темноте. Палатка трясётся от грохочущего храпа Бо. Во сне они с Меррином повернулись друг к другу, Бо свернулся калачиком, как зародыш, в сторону Меррина. С кривой улыбкой — оба будут очень недовольны, когда проснутся, — я роюсь в вещах, хватаю пальто, перчатки и кинжал, который дал мне Кетаи, и выскальзываю наружу.

Шифу Цаэнь стоит у остатков вчерашнего костра и завязывает свои длинные волосы в узел на макушке. Холодный воздух неподвижен, ничто не колышет хрустальные деревья и снежную подстилку леса, равно как и длинную дорожную мантию Цаэня, которая свисает с его крупного тела почти до земли.

Я подавляю зевок и спешу надеть пальто и перчатки.