Книга Девушки бури и тени, страница 51 – Наташа Нган

Вас не может преследовать призрак того, кто не умер.

Нас приводят в комнаты на средних уровнях дворца. Майна спрашивает, можем ли мы занять одну из них вдвоём, и стражники ведут нас в красивую анфиладу смежных комнат с высокими потолками и полированными мраморными полами. Свет заходящего солнца льётся сквозь резные окна, окрашивая пол в розовато-бронзовые тона. Между комнатами висят шифоновые занавески, которые трепещут, когда мы проходим. Две служанки сопровождают нас и зажигают фонари на стенах. В комнатах тихо, но густая и болезненная тишина действует мне на нервы. Ужас того, что мы только что узнали, струится по венам и переполняет кровь.

– Майна, – хриплю я. – Нам нужно поговорить.

– Не сейчас, – она избегает моего взгляда, когда мы входим в комнату, где стоит огромная кровать, застеленная бежевыми простынями. – Нужно отдохнуть перед вечером. Это может подождать несколько часов.

— Но Король...

Она отпускает мою руку, будто обожглась.

– Я знаю, Леи, – шипит она, и помимо твёрдости в её голосе слышится паника. Она поджимает губы, затем кивает служанкам, зажигающим благовония неподалёку. – Спасибо. Вы не могли бы вернуться через час, чтобы отвести нас помыться?

– Конечно, леди Майна, – обе кланяются.

Как только мы остаёмся одни, Майна неловко останавливается у занавешенной арки. Я присаживаюсь на край кровати, вытаскиваю спутанные волосы из-под потрёпанного золотого ободка и встряхиваю их. Ветер задувает из окон, шевеля занавески и струйки дыма от благовоний, поднимающиеся от горелок в углах комнаты. Майна стоит прямо, расправив плечи. Если бы вы не знали её так, как знаю я, вы бы подумали, что она спокойна и уверена в себе. Но я вижу напряжённую линию её губ, и то, как её грудь поднимается и опускается немного быстрее обычного.

Мне хочется обнять её, сказать, что всё будет хорошо, но я знаю, что она сама придёт ко мне, когда будет готова. Кроме того, если я скажу ей, что всё будет хорошо, это будет ложью.

Король жив.

От этих слов сжимается сердце. Они острые, как лезвие меча.

В конце концов, Майна поворачивает голову в мою сторону.

– Ты пачкаешь простыни, – говорит она.

Я смотрю с притворным ужасом:

– Я? Я и не заметила! Тогда лучше не буду, – со злорадной ухмылкой я плюхаюсь обратно на кровать в грязных сапогах и всём остальном.

– С тобой опасно появляться на людях, – фыркает она.

– Но ты сама этого хочешь, – понимая, что именно этого ей нужно от меня прямо сейчас, я подыгрываю, со вздохом вытягивая конечности на простынях. После недель сна на мёрзлой лесной подстилке, мягкий матрас – приятная перемена. – Иди сюда, – стону я. – Ты ещё никогда не лежала на чём-то столь же мягком.

Не обращая на меня внимания, Майна подходит к арке справа от кровати, которая ведёт в гардеробную.

– Это напоминает мне свадебную традицию Бумажного народа в Анг-Хене, – бормочет она.

Я переворачиваюсь на бок, чтобы посмотреть. Она проводит пальцами по занавеске, висящей поперёк арки.

– Что за традиция? – спрашиваю я.

– У входа в дом молодожёнов в день их свадьбы вешают простыню, чтобы они через неё прошли. Это знак очищения перед их новой супружеской жизнью, в которую они вступают рука об руку.

– А для двух девушек это работает?

– Почему бы и нет?

– Тогда давай попробуем? – мои губы приподнимаются в улыбке.