Книга Бухта Магнолия. Магия, чистая и злая, страница 161 – К. Ф. Шредер

Люсьен

Люсьен точно знал, какое желание он пошлет в небо в день Звездного праздника. Засушенный цветок магнолии он вечно носил с собой, как будто постоянный контакт мог усилить действие просьбы, которую он хотел обратить к богиням. Что, конечно, было глупостью, поскольку он и в богинь-то не верил.

По мере того как проходили дни – осталось две недели до Звездного праздника, – он прилагал усилия, чтобы сосредоточиться на учебе, и, даже когда навещал свою бабушку и свинку на острове Цитрин, был чаще всего рассеян. Зора занимала в его мыслях слишком значимое место. То, что касаться в разговорах темы их отношений было так же уместно, как обсуждать понос, ему поначалу, возможно, мешало. Но потом стало нормально. Над головой Люсьена болталась петля висельника – и если в часы, отведенные им с Зорой, он об этом забывал, то один в своей постели чувствовал, как смерть распространяется все шире. У него не было будущего, и это означало также – не было будущего с ней. Жить одним днем, без цели – вот все, что ему оставалось. В том, чтобы не думать ни о прошлом, ни о будущем, ни о возможном, а просто существовать, была определенная свобода.

Однажды – в приступе эйфорической легкости бытия – Люсьен предложил Зоре провести Звездный праздник вместе с ним. Ну да, с ним и с его ужасными родителями на еще более ужасном корпоративном вечере корпорации ДеЛ, о котором он старался даже не вспоминать, чтобы не портить себе настроение.

– Это наверняка будет весело! – крикнул он и в тот же миг пожалел об этом.

Время с Зорой – нечто особенное. Они замыкались в кокон из магии и огня. Неужели он действительно хотел поделиться этой радостью с миром, тем более с миром его родителей, упорядоченным, статичным и блестящим?

– Могу себе представить «восторг» родителей, когда ты притащишь с собой азулинку, – возразила Зора.

– Мои родители, может, и кусаются, но я уверен, что при желании ты их загрызешь.

Почему он это сказал? Какая глупость! Его родители придут в ярость, когда увидят Зору. На это Люсьену было действительно плевать, а вот как на их атаку среагирует Зора – это его беспокоило.

Зора наморщила нос, пока раздумывала.

– Ну хорошо, – сказала она наконец, и Люсьен не знал, то ли радоваться, то ли горевать. Но отступать было уже поздно. Отменить приглашение – значит признать то, что она и так осознавала: ей нет места в жизни Люсьена.

Зора считала, что она для него – лишь приключение, таинственная костяная колдунья из города Крепостная Стена. И может, поначалу так оно и было на самом деле. Но это было не все. Покалывающее тепло солнечных лучей на коже. Пение магнолий, когда ветер танцует в их кронах. Это все была Зора. Ощущение невесомости, которое испытываешь, прыгая с вышки. За мгновение до жесткого приземления ты еще паришь, а желудок уже опрокинулся, сердце чуть не выскакивает из груди, а вокруг все вдруг бледнеет, потому что чувствуешь под собой лишь бесконечность и ликование! Вот это все была она!

С Зорой он забывал, как скоротечна его жизнь. Нет, гораздо больше – благодаря ей это уже было не важно. Люсьен раздумывал об этом, когда гулял по университетскому парку, когда ветер трепал его волосы или когда он глазел ночью на звезды. Но ей он не признавался. Он ведь был, в конце концов, не совсем тупой и понимал – он знал это совершенно точно, – что она не захочет слышать эти романтические бредни.