Книга Бухта Магнолия. Магия, чистая и злая, страница 160 – К. Ф. Шредер

Она думала о нем постоянно: тогда, когда проводила ритуалы исцеления или когда рассказывала Изуми истории о богинях и их генералах; когда безуспешно пыталась телепатически общаться с Наэлем – это ей больше так и не удалось после того первого раза – или когда проводила время вместе с Кари и Наэлем.

Итак, Зора встречалась с Люсьеном. Почти каждый день. В сугубо профессиональных целях, говорила она себе, поскольку совместная медитация и каждое прикосновение были чем-то большим, чем просто удовольствием. Они раскрывали ворота к собственной магии Зоры и – может быть – были шансом побороть болезнь Люсьена. Невозможно было вылечить зильфуровые вены, в этом Зора была убеждена. Однако пульсирующая жизнь, которую в присутствии Люсьена гнало ее сердце по кровеносным сосудам с бешеной скоростью, делала невозможной даже мысль о его смерти.

Они не спали друг с другом. Ни разу. И Зора сама чаще всего удивлялась этому. Если она хотела мужчину, она его брала – и гордилась этим. Люсьен не был ее первым партнером на одну ночь, или на две недели, или как там это называется, если бывает часто. Но что-то ее удерживало от того, чтобы полностью ему отдаться. Был ли это страх потерять контроль над энергией огня, исходившей от него? Возбуждающая энергия его прикосновений и так сводила ее с ума, а что же было бы, если бы она действительно отдалась ему без остатка? И как бы она чувствовала себя после этого? Если бы они переспали, разве смогла бы она жить как прежде? Люсьен был ходячим всплеском адреналина, и она боялась впасть в зависимость от него.

Но еще примечательнее, чем сдержанность Зоры, был тот факт, что Люсьен ни на чем не настаивал. Она была уверена, что он ее хочет. Реакции его тела были однозначны, однако он никогда не пытался уговорить ее пойти дальше, и это сбивало Зору с толку.

Иногда они просто болтали. Поначалу Люсьену хотелось больше узнать о Харуо, разобраться, почему тот на него напал. Вообще Люсьен задавал много вопросов, на которые Зора не могла ответить. Или лучше так: не хотела отвечать. Тихий голос в ее голове подсказывал, что она могла доверять Люсьену, но Зора предпочитала не испытывать судьбу. Время от времени он спрашивал о «Талантливых решениях». Что Зора знала об этом синдикате? Почему она спрашивала о его почасовой оплате (точную формулировку он явно не помнил)? Но он не допытывался и быстро перескакивал на другие темы. Зора знала, что причиной было действие тумана, не позволяющее Люсьену размышлять о «Талантливых решениях». Это ее сердило и вместе с тем радовало – можно было легко обойти эту тему. Она не хотела быть тем человеком, который откроет Люсьену, скольких людей он уничтожил своими неосознанными действиями – ведь если бы он узнал об этом, как бы он мог себя простить?

Чаще всего они просто расслабленно болтали на более легкие темы. Об учебе Люсьена, о его бабушке, которая – Зора заметила это быстро – была самым важным человеком в его жизни; они говорили о буднях Зоры в городе Крепостная Стена, о магии, о книгах, об огородных посадках и мотыльках, о музыке и о планах на будущее, которые у Люсьена никогда не исполнятся.

В конце концов Зора поймала себя на том, что стоит со звездчатой магнолией в руке и шепчет:

– Желаю, чтобы один неизлечимый больной выздоровел.