Книга Бухта Магнолия. Магия, чистая и злая, страница 165 – К. Ф. Шредер

И тут Кари наконец поняла.

– Когда она умерла?

Она знала ответ еще до того, как Наэль его произнес. То была дата, вырезанная на пеньке в доме ее родителей, а над ней слова: Саори, нашей райской птичке. Чтобы твоя душа парила над облаками. Надпись и попугайные крокусы были предназначены вовсе не для матери Кари, а для ее сестры.

Маленькой сестре Кари было суждено прожить на этом свете всего пять с половиной лет. Она родилась и умерла, а Кари ничего даже не знала о ее существовании. Сколько же всего Саори не успела сделать «впервые»? Бесчисленное множество!

– Я могу как-нибудь смягчить боль твоей утраты? Скажи мне, чего ты хочешь, Кари, и я все сделаю, – тихо умолял Наэль.

Слова сочувствия произносил тот же парень, который в ее фантазиях целовал птичью татуировку. Кари не знала, что на нее нашло, вероятно, то был шок, когда она попросила:

– Ты можешь меня… ты мог бы… держи меня крепко, пожалуйста.

От печальной улыбки Наэля ей стало тепло, как от невидимого поглаживания. Он обвил ее руками и притянул к себе. Его сердцебиение утешило ее, легкое покалывание его щетины на щеке Кари заземлило эмоции. Нежное объятие было не похоже на его прежние прикосновения. То была не игра, не пурпур. Нет, это было как возвращение домой.

Чувствовала ли себя Саори дома в их тесной хижине в Серебряном районе? Была ли у нее такая же надежная поддержка, как у Кари сейчас? Кари представляла себе сестру невесомой и беззаботной малышкой. Но кто знает, как было на самом деле. Правду ей никогда не узнать.

Смерть Саори, как видно, стала спусковым крючком – настоящий отец Кари решил во что бы то ни стало вернуть домой старшую дочь. Наверное, он не мог выдержать одиночества после ее утраты. Но ведь он остался не один.

Дата смерти, вырезанная на пне, имела отношение к ее сестре, а это значило…

– Моя мать еще жива.

Люсьен окинул взглядом фуршетный зал. Празднование проходило на верхнем этаже Звездной башни в районе Рейтон. За застекленными стенами были видны канал и город, огни которых сегодня вечером сверкали ярче, чем звезды на небе. Бесчисленное количество люстр, стилизованных под цветы магнолии, свисало с потолка. В застекленном террариуме, где были тщательно воссозданы зеленые холмистые ландшафты Палайи, спали крошечные драконы. По всему залу организаторы приема велели расставить статуи журавлей из чистого золота. Камерный оркестр играл джаз, а официанты разносили благородные вина, искрящееся шампанское и закуски. Роскошь и пресыщенность разливались в воздухе, Люсьен видел перед собой море дизайнерских костюмов, бальных нарядов и сверкающих бриллиантов.

Он чувствовал себя здесь чужим, даже если всему миру казалось обратное. С каким удовольствием он оказался бы сейчас с Зорой в комнате общежития или на Жемчужной полосе праздновал бы с друзьями, да даже полол бы бабушкины грядки. Где угодно, только не стоять столбом в роскошном зале, где он явно был посторонним.

– Хорошо выглядишь, – услышал он голос матери и обернулся. Лаконичное коктейльное платье из темно-синего шелка, а волосы собраны в элегантный узел. Видимо, чтобы не отвлекать внимание от чудовищно дорогого алмазного колье на шее. Она пригладила ладонью костюм Люсьена и поправила непослушные волосы.