Книга Бухта Магнолия. Магия, чистая и злая, страница 86 – К. Ф. Шредер

Он бил, войдя в раж, снова и снова. Когда попадал, когда нет, это было уже не так важно. Даже если бы кулак сто раз попал в стену, он продолжал бы наносить удары и с разбитыми всмятку костяшками. Руки Люсьена сомкнулись на шее противника и сжались, но тот все же вырвался, выпал через открытую дверь в сад и потянул за собой Люсьена.

Яркий солнечный свет ослепил, но Люсьен не ослаблял хватку – нет, он не выпустит врага, пока тот еще дышит.

– Уа-а-а! – взревел Люсьен.

И вдруг он перестал слышать чириканье птиц, а также прерывистое дыхание бабушки и слабое повизгиванье свинки. Его собственный крик стих. Остался только стук сердца и запах свинцового дыма. Поле его зрения расплылось. Люсьен не видел, как противник положил руки ему на шею, но ощутил давление на горло. Он с хрипом ловил ртом воздух и моргал, пока зрение худо-бедно не прояснилось.

Внезапно он очутился на земле лежащим навзничь, а черноволосый враг стоял над ним, поставив стопу ему на грудь. Люсьен хотел вскочить, но не смог пошевелиться.

Тот тип наклонился к нему, сунул что-то в карман его брюк и приказал:

– Передай, Харуо ее ищет. Скажи, пусть возвращается домой.

Это было последнее, что слышал Люсьен перед тем, как потерять сознание. Однако в темноте он снова не был одинок. Вернулись голоса.

Что с ним? Он спит? Разве ты не говорила, что он очнется?

Скоро, сестра, потерпи. Она его разбудила, только он еще не знает об этом.

Наш сын, наше дитя золотое, вы его чувствуете? Вы чувствуете его огонь?

Очнись, мальчик. Люсьен…

– Люсьен! – Последний голос однозначно принадлежал бабушке и становился все настойчивее. В конце концов она влепила ему крепкую оплеуху.

Люсьен очнулся и жадно втянул ноздрями воздух. Одеяло сползло с его туловища. Мир вернулся на место: солнечные лучи скользили по коже, чириканье птиц и жужжание насекомых наполняли сад, пахло смесью влажной земли, овощей, дыма и свежего пепла. Наконец в поле его зрения попало лицо бабушки. Она выглядела так, будто у нее была лихорадка. Бледное лицо, на лбу капли пота, влажные волосы прилипли к вискам. Левая щека покраснела и припухла. Наверняка там скоро будет красоваться большой синяк. Но все же она улыбалась.

Он схватил ее за руки, они слегка дрожали.

– Это я так ушиб тебя? – (Наверняка синяк образовался, когда он бросил бабушку на пол. Его желудок сжался.)

– За меня не беспокойся, мальчик. Тебе надо отдохнуть, – сказала она, многозначительно глянув на правую кисть Люсьена: она опухла и кровоточила. Костяшки разбиты, кожа на них полопалась, Люсьену даже показалось, что он видит кости, проступающие сквозь сырое мясо. Он с отвращением отвернулся… А то еще вырвет – и никому он этим не поможет.

– Но что с этим… – Люсьен осмотрелся. Ассасин исчез.

– Он убежал, – сказала бабушка.

Убежал? Но ведь ему светила победа в бою? Неожиданный исход схватки показался Люсьену неправдоподобным.

– Ты отогнала его своей магией, – предположил он, потому что только этим можно было объяснить, почему трава во дворе сгорела, а противник испарился.

– Ах, куда там! Ты слишком много хочешь от старой травницы. Я развожу целебные растения и смешиваю снадобья, но эта малая, бытовая магия не превращает меня в богатыря.

Люсьен ей не верил. Но переспрашивать было бессмысленно, с бабушкой это не работало. Кроме того, у него как раз возникли более насущные заботы.