Книга Бухта Магнолия. Магия, чистая и злая, страница 99 – К. Ф. Шредер

Наэль действительно пустился в кварталы Немеа на розыски безликого демона, потому что тот представлял опасность для «Лилии». Если так много людей слишком явно исчезало, было лишь вопросом времени, когда кто-нибудь задаст неудобные вопросы, ответы на которые могут привести к «Горящей лилии». Но, рассказывая Кари о синдикате, о собственной работе чистильщиком Наэль все-таки умолчал.

Кто вступил в «Горящую лилию» и не был магом, имел на выбор четыре стартовые позиции: разведчик, продавец, чистильщик или ассистент. Последние, как сообщало это наименование, ассистировали магам или более высокоранговым членам организации в их работе. Продавцы вербовали людей, что означало подводить людей к продаже души или соблазнять на то, что в синдикате обозначалось как «игра». Азартная игра вроде той, которую, кажется, предлагал и безликий демон в кварталах клана и в которой можно было выиграть все, но вероятнее всего все-таки проиграть свою эссенцию жизни, или душу.

Разведчики сначала собирали всю фоновую информацию о потенциальных игроках и решали, годятся ли данные люди для того, чтобы продать душу. Для этого были определенные критерии: у них не должно быть детей, в идеале они не должны состоять в браке, по возможности иметь мало близких друзей. Они не должны занимать центральные позиции в табеле о рангах и ни в коем случае – быть знамениты. Чем меньше та пустота, которую кто-то оставляет в мире после себя, тем меньше риск, что всплывет информация про «Горящую лилию» или что оставшиеся близкие будут сведены с ума туманом, и тем меньше работы выпадет на долю чистильщиков.

Чистильщикам досталась неприятная задача – устранять все остатки воспоминаний. Они уничтожали фотографии и прочие физические воспоминания, устраняли документы, расторгали банковские или цифровые счета и членства. Если чистильщики делали свою работу хорошо, то исчезнувшего человека больше никто не помнил, его словно никогда и не бывало. И никому не приходило в голову, что когда-то было иначе. Тем самым минимизировались последствия тумана.

Кари становилось дурно при одной мысли, как Наэль прокрадывался в жилье забытого, рылся в ящиках для белья, срывал со стен фотографии и безжалостно бросал в мусор самые дорогие куски воспоминаний. Невольно в памяти всплыла сцена: шофер Дайширо десять лет назад выбросил в мусор чемоданчик со всем ее скарбом. Кари знала, что это значит, когда вдруг стирают твою собственную жизнь. Оказывается, Наэль был частью этой системы…

– Зачем тебе все это? – прошептала Кари.

– У меня есть план мести. «Лилия» кое-что отняла и у нас с Зорой, – последовал вынужденный ответ. – И уж кто-кто, а мы-то знаем, на что они способны.

– Вы тоже пострадали, у вас что-то отняли? – переспросила Кари.

– Буквально все. Наш дом, семью. Я… – Наэль запнулся. – Впрочем, не важно. По крайней мере, кто-то должен их остановить.

Кари не считала, что движущие им мотивы были незначительны, однако в голосе Наэля дрожала подавленная ярость, значит он не был готов делиться с ней бо́льшим.

И она только кивнула:

– И этот «кто-то» – ты сам?

Итак, Наэль хотел привести «Лилию» к краху – однако он мог это сделать, только выяснив, кто стоит во главе синдиката.

– И что тогда? Допустим, ты это узнаешь. Что будешь делать дальше? – допытывалась Кари.