Книга Ненужная жена. Хозяйка постоялого двора, страница 80 – Алиса Князева

Я стою, оглушённая этим обвинением, не в силах даже возразить. Майгара упирает руки в бока, её грудь вздымается от гнева.

— Я требую, чтобы её немедленно отогнали от ребёнка! И от тебя, Кристард! Она опасна! Кто знает, что ещё она замышляет?

В комнате повисает тяжёлая тишина, нарушаемая только плачем Кселарона. Я стою словно парализованная, не в силах двинуться или произнести хоть слово в свою защиту. Майгара выглядит как злобная гарпия — волосы разметались по плечам, глаза сверкают, а лицо искажено гневом настолько, что даже её зрелая красота не может скрыть уродливость ненависти, живущей внутри неё.

Кселарон продолжает плакать, его крики раздирают моё сердце. Не обращая внимания на протесты Майгары, я умудряюсь обойти её и взять его на руки.

— Смотрите на неё! — Майгара театрально взмахивает рукой в мою сторону. — Даже не пытается оправдываться!

Её голос повышается до визга.

— Она околдовала тебя, Кристард! Она втёрлась в доверие, а теперь пытается избавиться от всех нас! Сначала я, потом ты...

Чувствую, как кровь отливает от лица. Самозванка. Откуда она знает? Или это просто совпадение, случайно брошенное слово? Пол под ногами словно проваливается, а сердце колотится так, что кажется его стук слышен всем в комнате.

— У неё даже хватило наглости присвоить себе моего внука! — Майгара подходит и пытается забрать у меня сына. Малыш, чувствуя опасность, плачет ещё громче. – Ребёнок чувствует обман! Знает, что она ему не мать!

Эти слова — нож в сердце. Я вздрагиваю, чувствуя, как к глазам подступают горячие слёзы. Самое страшное, что в её словах есть доля правды. Я не рожала Кселарона.

Чувствую себя загнанным зверем. Пот стекает по спине, а во рту пересохло. Я могу всё объяснить, но как? Сказать, что я на самом деле из другого мира? Что моё сознание каким-то образом оказалось в теле Элены? Меня сочтут безумной или что похуже.

По щекам текут слёзы. Не могу их остановить. Не из-за обвинений, они ложны, а из-за глубинного страха быть разоблачённой, вины за то, что живу чужой жизнью, ужаса перед тем, что происходит со мной. Этот нож в моей руке... что если я не контролирую себя?

— Посмотри только, она плачет! — торжествующе восклицает Майгара. — Это признание вины! Она знает, что я раскрыла её!

Кселарон заходится в плаче, его маленькое личико краснеет от напряжения. Сердце разрывается от невозможности успокоить его.

— Она опасна, Кристард! — Майгара поворачивается к сыну. — Требую немедленно отослать её! Она только сбивает тебя, мешает работе и подвергает всех опасности!

— Довольно.

Голос Кристарда звучит негромко, но в комнате мгновенно воцаряется тишина. Даже Кселарон, словно почувствовав перемену, затихает, лишь изредка всхлипывая.

— Что ты такое говоришь? — плюёт ядом Майгара. — Я же только…

— Я сказал – довольно, мать.

Теперь его голос звучит сталью. Холодно, твёрдо, не допуская возражений. Я с изумлением смотрю на него. Он выпрямляется на постели, несмотря на боль, которую это движение, должно быть, причиняет его ране.

— Кристард, ты не... – начинает Майгара, но он поднимает руку, останавливая её.

— Нет, это ты не понимаешь, – его взгляд тяжёлый, пронизывающий. — Ты вошла в мои покои без приглашения. Устроила истерику при моём сыне. Оскорбляешь мою жену безосновательными обвинениями.