Книга Не благие намерения, страница 75 – Лина Певзнер

В свете этих событий, повара в особняке стали проходить каждодневную проверку, несмотря на то что попыток отравления учёного зафиксировано не было. У личного навортиса Десмира появились два техника, тщательно следящих за состоянием аппарата и проверяющих его перед каждым вылетом куда-либо.

Личных телохранителей господина Мейера попытались заменить на самых лучших из военного управления, но он не позволил этого сделать – ему не нужны были «лучшие» охранники, куда важнее, чтобы им можно было доверить свою жизнь. Прознав про категоричность Десмира, Имсвер искренне поблагодарил его и, как показалось учёному, стал оберегать его с какой-то преувеличенной преданностью.

Подобные нападки учёного заботили совсем мало. Куда важнее для него была кипящая в стенах института работа. Десмир прекрасно понимал, какой может быть цена ошибки в ней или к чему приведёт банальная нерасторопность. Ведомый этими опасениями, он не гнушался быть резким и жёстким руководителем, не терпящим простоя или каких бы то ни было нарушений.

Порой, стоя на возвышении своего рабочего места и опершись о перила, он окидывал внимательным взглядом суетящихся подопечных, вспоминая помещение в особняке, где копошились многочисленные слуги семейства Мейер. Теперь у него есть целое здание, наполненное его подчинёнными, видящими в нём героя и спасителя. Поразительно, как может поменяться жизнь, ведь подобное совсем недавно он мог позволить себе только в самых смелых мечтах.

В томительном ожидании неотвратимого, Десмир и его команда увлечённо совершенствовали уже созданное ими, добавляя новые детали или находя более верные конструкторские решения.

Испытания учёный любил больше всего – видеть воочию плоды своих трудов было отдельным поводом для гордости и потехи самолюбия. Быстро скорректировав расчёты дальности поражения, убежище на полигоне перенесли достаточно далеко, чтобы находящиеся в нём ни коим образом не могли пострадать.

Десмира это немного расстроило – наблюдать за испытаниями ему хотелось максимально близко, даже первые из них он не считал опасными, но у военных на этот счёт было другое мнение, с которым приходилось считаться и отсиживаться на таком расстоянии, что разглядеть огрехи было проблематично.

Больше не осталось никого, кто посмел бы открыто критиковать работу Десмира. Те, кто писал разоблачительные и попросту обидные статьи в газетах, теперь скалили зубы в улыбках, не смея высказать хоть что-то общепризнанному гению в лицо.

Работа в институте быстро стала привилегией – все инженеры страны хотели поучаствовать в таком грандиозном и значимом проекте, но места хватало не всем. Господин Мейер самолично отбирал свою команду, отказывая самым известным и влиятельным коллегам, которые когда-либо смели говорить что-либо непотребное в его сторону.

Память у учёного была отменная. Он никого не забывал. И ничего. Злачно улыбаясь врагам в лицо, Десмир надменно выставлял их вон. По сути, в помощниках ему нужны были только послушно выполняющие его приказы ассистенты, высоколобые коллеги могли лишь навредить процессу.

Ассистенты… «…быть может, прощу тебя однажды…» – всплывало порой в памяти Десмира. Он не раз порывался наведаться к Мирте домой и вновь просить у неё прощения, позвать её на работу в институт, но уже не ассистенткой, а, к примеру, руководителем в каком-либо отделе. И каждый раз не мог. Сложно было объяснить, почему – это однозначно не было гордыней, скорее… учёный так и не смог сам себе объяснить, чем было это мерзкое чувство, грызущее его душу перед сном.