Книга Отвергнутая жена, страница 62 – Мартиша Риш

Люция отчетливо помнила, как замок был осажден, как муж, не думая ни секунды, сам возглавил атаку, вышел на стены, а потом бился внизу под стенами замка. Как громко кричал барон - За Люцию! Бился как зверь, отгоняя врагов от своего уютного логова. И тогда Розен не знал, что доспех его давно зачарован, что в его сапогах можно ходить по горячим углям, что ни одна стрела не способна задеть его пусть даже вскользь. Ее любимый муж готов был отдать свою жизнь за нее. И он ни секунды не думал перед тем как ринуться в бой.

Слезы хлынули в горло, сдавили грудь. Нельзя теперь плакать. Предал их с сыном Розен. Он во всем виноват... Или не он? А те, кто его так воспитал.

- Прости и прощай, - крикнула ведьма.

Барон покачал головой. Черную бездну напоминал теперь его взгляд. И было ясно, как путаются в его голове мысли. Он уже теперь обезумел от горя. Будто чует, что нет той силы, которая даст Люции остаться с ним.

Кардинал стал читать долгую и бессмысленную речь. Он обвинял баронессу в страшных деяниях. Каждому его слову вторил яростный гул толпы. Люция не слышала ни единого слова. Она смотрела на барона и понимала, что из них двоих обречен он, а не она. Если бы можно было повернуть время вспять! Изменить все. Увы, как бы сильно ни любили они с мужем друг друга, суеверия и страхи толпы решили все по-другому.

И только она сама виновата в том, что все так сложилось. Она первая обманула, не созналась Розену в том, что колдует. Украла их с мужем счастье у судьбы. Если бы только они с Розеном встретились в другом мире или в другое время! Крупные слезы покатились по щекам девушки. Под плач своего малыша она прощалась с мужем. Через пять веков он исчезнет для нее. Навсегда исчезнет. Все, что останется от барона, от славного мужчины – только перечень былых побед, редкие записи в книгах. Родился, женился, поднял свое знамя над вражеской цитаделью. И ничего больше. Быть может, только гравюра, созданная чьей-то пристрастной рукой. Как же больно об этом знать. Как страшно то, что она его потеряет. Как жаль, что Зенон не узнает отца, не вспомнил его любящих рук... Если только Люции удастся провернуть величайший обман.

Девушка с тоской смотрела на мужа, морщинка залегла между его бровей, как часто она разглаживала ее своим пальцем, он еще помнит ощущения горячей, грубоватой кожи. Муж хмурился, когда выворачивался от назойливой ласки, затевал шуточную борьбу, норовя распластать ее на простынях под своим телом, а потом целовал бесконечно долго и огненно страстно. Никогда этого больше не будет.

Сами губы Люции шепчут реквием по погибшей любви, молят богов, чтобы муж был ещё счастлив с другою. Пусть не она станет его женой, подарит потомков. Пусть Розен навсегда забудет о той, что тоже держал в руках, о той, чья страсть и любовь его самого погубили. Люция не может колдовать на такое, нет в ней достаточно силы, чтоб отречься от любимого барона. Все, что она может – только молить богов. Они с Розеном родились в разных мирах, не могли быть счастливыми. Никогда барон не сможет отказаться от своей веры. Если бы он согласился с нею вместе жить, смог бы простить Люции ее суть, она бы осталась здесь навсегда. Ни секунды бы думать не стала. Но увы, не бывать этому.

В стороне едва прокашлялся стражник, ведьма узнала в нем Герберта. Он стоял позади всех, с жалостью смотрел на колдунью. Наконец кивнул головой, улыбнулся, показал раскрытую ладонь – вечный символ доброй воли и дружбы. Девушка томительно долго качала головой в ответ. Этот жест супруги уловил Розен. Теперь барону стало ясно, какой именно страж подходил к окну темницы его жены, передавал ведьме еду и воду. Соперник! Нет, скорей уж, предатель. Иначе и не назовешь. Живет за счет Розена, а сам тайком ухлестывает за его женой. Не долго ему теперь суждено жить. Барон выше золота ценил верность, ненавидел предателей всем своим сердцем.