Книга Отвергнутая жена, страница 88 – Мартиша Риш

За пятьсот лет можно многое сделать. Дома отстроят каменные, вставят во все окна настоящие стекла, не останется в округе ни одного нераспаханного поля. Построят другую часовню... Нет, это будет костел. Огромный! И в нем откроют школу для детей селян, совсем как во Франции. Всех будут учить писать, читать и считать. О большем мечтать бессмысленно. Ну, может еще расскажут, какие травы полезны, да как лучше выхаживать женщин после родов, да растить малых детей, лечить раны.

Лес отодвинется от города дальше, выкорчуют деревья, распашут поля. Волков перебьют и те перестанут воровать скот из-под носа у селян. И скота разведут много. По пять коров на семью станут держать, а может, по семь. Голод отступит. Вдоль всей границы выкопают рвы, построят укрепления. Может, и войн не будет.

Паул сладостно вздохнул. Ему предстоит это увидеть, пощупать ногами новую кладку мостовых, увидеть свою родную Швецию через столько лет! И всем этим он обязан Люции, ее знанию. Повезёт, если не дьяволу и не искушению. Но тут уж ничего не поделать. Остаётся только ждать.

Старику пришлось сообщить обо всем, что случилось ,оставшимся стражам и созвать горожан. Площадь заполнили люди, их было действительно много. Теперь ни над городом, ни над замком не было власти. Градоначальник, сам Розен, глава его стражи - все погибли. Или впали в забвение до лучших времен, но об этом старик предпочел промолчать.

- И что же нам делать? - ошарашенно спросил молодой стражник. Сам он был родом с Литвы.

- Жить. Ждать, когда прибудет герцог Улисский в свои новые земли. Молиться о мире.

- Смоленск скоро падет. Я возвращаюсь на родину. Только у кого мне спросить жалование?

- Казну разграбить не дам, - веско сказал кузнец.

- И мы не дадим, - подтвердили другие.

Паул поднял руку, чтоб не дать разгореться сваре.

- Сколько должен был тебе барон? - спросил он у стража.

- По монете за месяц. И того десять.

- Остальным платили столько же?

- Думаю, да.

- Если мне верят люди, я сам раздам стражам плату.

- И мне тоже! - всполошился мельник, - Перемолото столько муки. Барон всегда платил в конце двух месяцев. Срок выйдет через три дня.

- Верят ли мне горожане? Достоин ли я того, чтоб коснутся казны барона? Тогда будут розданы все долги.

Горожане замялись. То тут, то там раздались возгласы – верим. Паул вздохнул. Он прекрасно понимал, насколько сейчас опасен любой бунт. Враги за порогом, давно русский царь точит меч, чтоб расширить свои земли. Несколько сундуков, полных доверху золотом, вскрыли. Долги барона были розданы. Оставшееся золото спрятали в подземелье замка. Случись осада, погреб тронут не сразу. Да и кто станет ворошить кучи мешков с прелой свеклой, что свалены в углу. Свои бы только не тронули, не растащили. Подземелья накрепко заперли. Ключ от замка отдали на сохранение Паулу.

После тяжёлых дней, душевных волнений, долгой дороги, старик заснул до утра. Его не волновала луга, которая полновесной золотой монетой сверкала на небе, о предостережениях колдуньи он и вовсе забыл. Лишь наутро к нему в часовенку нагрянул отец вышивальщицы. Бледный мужчина сверкал глазами, рот его был приоткрыт, а кулаки, наоборот, крепко сжаты. Да и топор, зажатый в руках ясно говорил о сильном волнении.

- Доброе утро, не правда ли? - деликатно начал Паул. Ему совсем не хотелось еще раз проснуться в своей собственной могилке. Эти-то выкопают с душой, попробуй, выберись потом. Да и как сообщишь о своем воскрешении? Везёт еще, что герцог Улисский сюда не наведался.