Книга Отвергнутая жена, страница 90 – Мартиша Риш

Но разве он вправе решать за других, жить им или нет? И если жить, то жить почти вечность. Наконец, в одну из бессонных ночей, Паул решился. Многих он знал со дня крестин, сочетал браком, слушал исповеди... Как сложить на груди руки, когда можешь помочь? Хорошие люди должны жить долго. Остальным – бог судья. Ему решать судьбы людские. Паул заглянул в каждый дом, который посчитал достойным. И таких домов набралось не мало, скорей много. Благо город был не велик. Двадцать семей всего лишь. Вороват седельшик, но куда без него? Кузнец опасен, как разозлится. Но не станешь же жить без гвоздей? Паул кропил зельем сладкую сдобу, потчевал всех без разбора.

Город жил своей жизнью, покуда в одну из ночей стены замка не атаковало князево войско. Горожане приняли вызов, как смогли, попытались отразить атаку. В ход шло все, что только могло. Вилы, кирки, простые дубины... Паул был там. Гибли целыми семьями. Мужчины, подростки, женщины.

- Граница пойдет по лесу! - объявил священнику князь. Паула не тронули, его спасла ряса.

- На все воля бога, - улыбнулся старик. Приезда Улисских можно больше не опасаться. Швеция - не Русь. Они теперь живут в разных странах.

- Где казна?

- Ее разорил герцог Улисский. Замок принадлежал ему.

- Значит, в его землях нас ждет большой куш.

- На все божья воля. Только не трогайте моих книг. Молю вас.

- Не тронем.

Горожане поднялись ночью. Все они помнили, что было днем. Разбрелись по своим домам. Всюду слышны были счастливые возгласы.

Войско князя надолго не задержалось. Город продолжил жить своей жизнью. Засевались поля, мололось зерно. Только в полночь, да несколько дней после, люди отсиживались по домам. О том, что творилось в эти ночи, молчали.

Вскоре город еще раз оказался захвачен. На сей раз досталось скоту. Женщина ревела над лошадью, у которой была рана на ноге.

- Помрет, кто поле распашет? Чем детей кормить стану?

Пауль без раздумий дал зелье скотине.

- Еще раз обожрет мою яблоню...

- Не обожрет, она смирная была.

- К утру встанет. Только жеребят больше не принесет.

- И не нужно. Корове только не давай. Не станет телят, не будет и молочка.

Еще много раз город бывал захвачен. Переходил из рук в руки, словно женщина легкого поведения. Замок осыпался в руины. Город стал называться селом, а потом и просто деревней. Местные противились этому статусу, но кто же спросит у них, как правильно называть двадцать простых дворов? Хоть и у развалин старинного замка. Чужаки здесь вовсе не приживались. Кругом возникали новые поселения, время постепенно стирало их с карт. И только люди по-прежнему жили, радуясь каждому счастливому дню. А их было много. Скот все та же пасся. Дорога тонула в грязи. Фахверковые дома сменились бревенчатыми, обраосли кирпичом снаружи.

- Хоть бы асфальт постелили! Грязи по колено!

- Вы к кому? - осведомился мужчина с удивительно прямой осанкой.

- Ветстанция! Скот приехали проверять. Сколько убыло, сколько прибыло. В прошлом, две тысячи девятнадцатом году числилось двадцать лошадей.

- Сколько было, столько и осталось – это что касается лошадей и овец. Вот с коровами...

- Отгоните свой джип с дороги. Как вас там?

- Попов Павел Иванович.

- Предки священниками были?

- Можно и так сказать, - пожал плечами мужчина.

Он только выехал со двора, чтоб проведать могилу Герберта. Весна, ручей разливался недавно, могло и подмыть. Но ведь это можно сделать и завтра? Тем более, что неделю назад камни лежали как надо, чуть только раскатились. Павел тогда не полез особо, не стал пачкать кроссовки. Так, пару камней только уложил понадежней.