Книга Отвергнутая жена, страница 89 – Мартиша Риш

- Доброе! Я вышел на солнце и не сгорел.

- Жара уже миновала, небо затянуло тучами. Бог даст, пройдет дождь. - Как спалось?

- Чудесно. Только мышь скребся у сундука с моими книгами. Тот заперт, но все же опасность есть. Я думаю, эта мышь - мальчик. Слишком уж целеустремлён он в своей тяге к грамоте. Настойчив!

- Спрошу прямо. Спина не чешется?

- Нисколько. Я купался в том месяце. Свалился с моста в реку, когда возвращался с крестин.

- Вот как, - лицо мужчины начало ходить ходуном, выражая самые противоречивые чувства, - Это хорошо, что не чешется. Может, и я купнусь.

Паул вернулся в свою келью, он собирался позавтракать. С большим удивлением старик заметил следы мышиных зубов на той единственной колбасе, которая была подвешена к потолку на бечевке. Сюда мыши еще ни разу не добирались. Бечёвка тонкая, колечко с шипиками болтается на своем законном месте. Ну как мышь могла полакомиться его колбасой?

- Чтоб тебя пес съел! Крестин две недели не предвидится! Где мне добыть еще еды? Тьфу!

Паул отрезал надкушенные кусочки и вышел во двор, чтоб скормит их своей собачонке. Хоть с мышью они и делят на двоих келью, а все же он брезговал есть после нее. Здесь, во дворе, старик внезапно осознал, что после вчерашней поездки у него не болит тело. Ночь прошла и все синяки сошли. Как и не было их вовсе. Вот чудеса! Пес дожидался хозяина возле будки. Здесь Паула ждало новое открытие. Веревка, которой он привязывал собаку была напрочь перепутана. А красивый выступ на стене хранил следы мелких надгрызов. Все бы ладно, но пес никак не мог допрыгнуть до такой высоты. Кто же тогда грыз стену? Для медведя слишком уж мелкие следы. Да и пес жив, его бы первым задрал лесной зверь.

- Угощайся, Жулик, - Паул отдал колбаску псу, распутал веревку и вернулся в свою келью обратно.

Ему было над чем подумать. Выходило так, что у мыша и пса будто бы отрасли крылья. Но такого же не может быть? Или может? И зачем приходил отец вышивальщицы? Он-то этой ночью явно не спал. И не спросишь, уж больно опасно поблескивал новой заточкой топор в руке мужчины. Старик неспешно позавтракал перед обычной своею молитвой. Обвел взглядом скудные припасы еды. Раз подарков от горожан ждать в ближайшее время не приходится, стоит прогуляться до лавки. Купить себе немного хлеба, да вяленого мяса про запас. С этой мыслью Паул сунул руку в кошель. Монеты обожгли его пальцы. С большим удивлением старик вынул руку из кошеля, высыпал его содержимое на стол. Деньги как деньги! Пчелы нет, ужалить его было некому. Только пальцы об этом, похоже, не знают. Паул рискнул дотронуться до серебряного кругляшка. От ногтя повалил дым, руке вновь стало невыносимо больно. А на монете зияла выплавленная дыра.

- Так и похудеть недолго. Как теперь в лавку идти? Ну, ведьма! Впрочем, покуда есть кому идти в лавку, я ей благодарен. А монету можно и не брать в руку, достаточно высыпать ее из кошеля на прилавок. Сдачу все одно дадут медяками.

Многие стражи покинули замок. Наемники не слишком-то любят рисковать своей жизнью зря. Горожане со страхом вглядывались в даль, прислушивались, не скачут ли по дороге лошади. И все же жизнь текла своим чередом. Паулу казалось, будто бы герцог Улисский начисто забыл о своих новых землях, не собирается их навестить. Старик затаился. Он думал, то и дело поглядывая на драгоценные скляночки с зельем, и никак не решался сделать выбор. Смо́ленск пал, скоро придёт черед замка. Их атакуют, горожан защитить будет некому. Стражников почти не осталось. Люди обречены.