Книга Хумай, страница 3 – Алсу Флюровна Исмагилова

Заметив ее интерес, Урал в свою очередь взглянул на нее. Птица не отвела глаз, разглядывая его в упор. Никогда доселе никто из пойманных им живых существ не смотрел на него так. В умирающем взгляде животных читалось, что угодно, но только не интерес. Чаще всего это был бессмысленный взгляд, направленный неизвестно куда. Иногда хищники, умирая, исходили злобой, но это была животная агрессия. Они видели в нем противника, который их поборол, но не человека. Ни одна пойманная птица не ждала так покорно своей участи, все они судорожно бились в его руках, пытаясь вырваться и улететь, и ни одна птица не рассматривала его в упор. Лебедушка же разглядывала его так, словно изучала. Урал невольно поёжился под ее взглядом и первым отвел глаза.

– Ты не простая птица. – наконец сказал он и вновь посмотрел на нее.

Хумай лишь коротко кивнула в ответ. Она понимала, что убедить нужно не его, а отца. Ей не хотелось тратить силы на пустые разговоры. Крыло нещадно болело, и с каждой секундой она слабела, поэтому выжидала момент, чтобы заговорить с седым мужчиной.

Лес кончился внезапно, и им открылась долина, окруженная горами. Внезапно в нос ударил сладкий тягучий запах лесных ягод, смешанный с еле уловимым ароматом душицы и зверобоя. Хумай вспомнила, как они с Айхылу прошлым летом лакомились ягодами на точно таком же поле. На нем так же росли душица и зверобой, и они нарвали их домой целую охапку, чтобы высушить и пить травяной чай.

До гор шли уже практически в темноте. Хумай к этому времени окончательно обессилила от острой боли, временами она теряла сознание, что очень беспокоило несшего ее мальчишку. Он бережно гладил ее по голове, которую аккуратно уложил себе на предплечье. К этому моменту Урал окончательно решил, что эту птицу не даст в обиду ни брату, ни отцу. Он и сам не понимал, что же так тронуло его в ней – то ли взгляд ее, полный боли и такой осознанный, то ли сломанное нерадивым братом крыло.

Наконец они подошли к подножию гор. На небольшом возвышении одной из них зияло отверстие – вход в пещеру, их жилище. Перед входом была небольшая площадка, на которой находился большой плоский камень и бревна вокруг нет. Камень служил им обеденным столом, на нем же они обычно свежевали тушки убиты животных и готовили свою скудную еду. Мужчина коротко кивнул Шульгену, и тот сразу подскочил и стал убирать утварь, что лежала на камне, без слов поняв отца. Урал молча смотрел, как Шульген готовит место для отца, чтобы тот разделал белую лебёдушку, обмякшую на его грубых мозолистых ладонях. Он чувствовал, как внутри у него скапливается злость на отца и брата такой силы, что он готов был вступить с ними в схватку. Урал осмотрел птицу – она лежала, еле дыша и чуть прикрыв глаза. Крыло было болезненно набухшим, хоть кровь уже перестала сочиться. Урал вновь ласково погладил птицу, как будто хотел, чтобы она поняла, что он не даст ее в обиду.

От его прикосновений Хумай вынырнула из тьмы, в которую она погружалась как в вязкую топь. Крыло ныло так, что уже не было сил оставаться в сознании. Едва она открыла глаза, как резко вспомнила, что произошло. Она взглянула с надеждой на ночное небо, которое дышало где-то далеко над головой и на котором уже робко сияли первые звезды. Хумай горько вздохнула и тут же вздрогнула от раздавшегося внезапно голоса мужчины: