Книга Хумай, страница 6 – Алсу Флюровна Исмагилова

Лебедушка, затаив дыхание, продолжала вслушиваться в звуки ночи этой странной затерянной земли, но ничего такого, что могло бы ей внушить надежду на то, что ритуал сработал, не слышала: лишь где-то далеко плакала ночная птица, тихо жужжали сверчки в траве да громко чавкал голодный Шульген. Она совсем было уже приуныла, когда вдруг по поляне пронесся тихий шепот ветра. Он обдул ее сломанное крыло мягко и ласково, тихо прошелестев что-то ей на ухо. Хумай подняла голову, разглядывая звездное небо. Оно было иссиня черным, словно бархатным. По нему важно плыл месяц в окружении таинственно мерцающих звезд, освещая землю. Внезапно ночную идиллию разорвало нечто, что бесшумно неслось вниз с небес. Сердце лебедушки подпрыгнуло и забилось: наконец-то!

Люди за трапезой до сих пор ничего не подозрительного не слышали, разбавляя свой ужин оживленным разговором. Хумай осторожно посмотрела на Урала, который спиной почувствовав её взгляд, медленно обернулся на нее. Сердце её бешено застучало, в голове пронеслись хаотичные мысли о том, что мальчик сорвет побег и окажется проворнее лебедей. Но Урал спокойно наблюдал, как рядом с ней внезапно очутились три лебедя и, мгновенно подхватив ее, вновь взлетели в ночное тихое небо. Всё произошло настолько быстро, что она лишь краем глаза успела увидеть, как подскочил Шульген и подбежал к тому месту, где она только что сидела.

Лебеди летели всю ночь, предварительно пересадив Хумай на носилки, которые они сделали на берегу того озера, где она была поймана маленькими батырами. Боль к этому времени стала нестерпимой настолько, что лебедушка не в состоянии была даже говорить.

____________________________________________________________

Во дворец прилетели к утру, когда еще мать Хумай Кояш не успела проснуться и выглянуть на небо даже одним глазком. Огромное здание с высокими шпилями, сконструированное так, чтобы в нем было удобно и летать птицам, и жить людям, с высокими сводчатыми потолками, показалось задолго до того, как они приземлились. Ночь, внезапно перевернувшая сознание Хумай, медленно уступала место новому дню. На минуту ей померещилось что-то зловещее в облике дворца, нечто такое, что не предвещало ничего хорошего, но она тут же прогнала прочь странные мысли, списывая их на пережитое потрясение. Возможно, в этом был виноват тающий в предрассветных сумерках туман, который придавал дворцу мрачные краски. “Нет, – сказала она самой себе. – Нет. Всё плохое позади.” и с надеждой оглянулась на начинающее заниматься на горизонте зарево, окрашивающее небо в пока еще тусклые красные краски. К этому моменту они начали плавно снижаться вниз, и она услышала, как в роще, что находилась позади дворца, пел свою печальную песню соловей.

Как только лебеди осторожно опустили Хумай перед дворцом, двери его открылись и из него выбежала растрепанная красивая девушка. Хумай слабо улыбнулась: Айхылу, сестрёнка. Уложенные в две косы волосы серебристого оттенка почти расплелись, черные глаза, несмотря на то что под ними залегли темные круги от недосыпа, ярко горели на лице, гармонируя с оливкового цвета кожей, на левой щеке притаилась маленькая родинка. Тонкость и статность ее девичьего стана подчеркивал кафтан темного цвета, который она надела поверх повседневного платья. На груди у нее висело богатое монисто в несколько рядов из серебряных монет. По внешнему виду девушки можно было предположить, что она не переодевалась с вечера и ночь провела в тревожном ожидании.