Книга Сиреневая госпожа поместья Лундун, страница 24 – Ксения Винтер

Ни единый мускул не дрогнул на его лице.

— Я называю тебя по имени только когда мы одни, — заметил он. — На людях для меня ты Сиреневая госпожа или просто госпожа.

— А ты для меня? — уточнила я.

— Чатьен или Чатьен Васт.

Поскольку мы были одни, я решила всё-таки задать давно интересующий меня вопрос.

— Что значит «Чатьен»? — спросила я. — Я имею в виду, в моём мире у людей три имени: личное имя, фамилия — это что-то вроде обозначения семьи, к которой человек принадлежит, и отчество — оно образуется от имени отца.

Во взгляде лекаря отразилось недовольство: его, очевидно, раздражало, что я упорно продолжаю упоминать другой мир и прошлую жизнь. Но разве возможно иначе? Сравнения неизбежны.

— Фамилий нет, отчества тоже нет, — всё же снизошёл он до объяснений. — Только личные имена. Ты — Шиануся. Я — Васт. Чатьен — это звание. Означает, что я прошёл обучение и могу лечить людей, а также брать учеников и передавать свои знания им.

— А-а-а, — протянула я. Я-то всё время про себя называла Васта лекарем. А он оказывается чатьен. Что ж, теперь буду иметь в виду.

Добравшись до стола и опустившись на табурет, я с изумлением уставилась на поднос. Помимо двух стандартных пиал с недо-овсянкой и травяным настоем здесь была плоская тарелка с чем-то, напоминающим мясной гуляш с листьями какой-то травы. Но, что самое изумительное, рядом с тарелкой лежала обычная деревянная ложка!

Растеряно моргнув, я взяла в руки ложку и повернулась к чатьену.

— Что это? — спросила я, указывая на предмет в своей руке.

— Ложка, — последовал лаконичный ответ.

— Я вижу, — мрачно отозвалась я. — Но почему я вижу её только сейчас?

— Я не знал, умеешь ли ты ею пользоваться, — голос Васта остался всё так же спокоен, практически равнодушен. — Кроме того, я не давал тебе ничего, что требовало бы её использования.

Я возмущённо закатила глаза и переключила своё внимание на завтрак. Всё-таки Васт ещё тот хитрый жук. На первый взгляд кажется таким серьёзным, непробиваемым человеком, но с ним нужно постоянно держать ухо востро — того и глядя устроит какую-нибудь мелкую подлянку.

Мой завтрак внезапно прервал звук открывающейся двери. Подсознательно понимая, что Чала не стала бы входить без прямого приказа, я, судорожно сглотнув, обернулась. На пороге, облачённый в тёмно-зелёный схинь (мужской аналог цэхиня, немного отличающийся по крою), стоял Эльзир — бэкхран поместья Лундун и по совместительству отец Шиануси. Мой отец.

«Вот и пришёл конец спокойной жизни, — обречённо подумала я, откладывая ложку в сторону и поднимаясь из-за стола, чтобы приветствовать бэкхрана как подобает. — Теперь пан или пропал».

— Отец.

Я расправила плечи и сложила руки под грудью, после чего левой рукой коснулась сначала центра лба, затем середины грудной клетки, в завершении вернула руку обратно под грудь и поклонилась.

— Шиануся.

Тонкие губы мужчины тронула мягкая улыбка, и он тут же грациозно ответил на приветствие, с точностью повторив мои действия.

— Бэкхран, — чатьен Васт величественно проделал жест-приветствие, при этом умудрившись не отводить взгляда от лица хозяина поместья Лундун. — Рад приветствовать вас в лине.

— Чатьен Васт, — при взгляде на чатьена лицо бэкхрана приобрело суровое выражение. — Я желаю говорить с тобой. Зайди ко мне после того, как закончишь здесь.