Книга Наперегонки с ветром. Буря, страница 102 – Лера Виннер

Мы оба не удивились бы, ворвись в наш дом ополоумевшая Матильда или взбудораженная ею Джеральдина.

Даже если бы с угрозами и обвинениями явился сам мэр.

Но Самуэль стал неожиданностью, на которую нужно было как-то реагировать.

— Я собиралась заварить чай, — это было с моей стороны хотя бы гостеприимно.

Готтингс же улыбнулся мимолетно и невесело:

— Спасибо, не стоит. Боюсь, в процессе нам всем окажется не до него.

Начало вышло многообещающим.

— Проходите, — Кайл жестом пригласил его в гостиную, и Готтингс сразу направился туда.

Заняв предложенное кресло, он, не стесняясь осмотрелся, и, остановившись в дверях, я отметила, что наш гость очень бледен.

Как и полагалось всякому скорбящему о брате брату, Самуэль был одет в чёрное, и этот цвет только подчёркивал оттенок его кожи.

А вот следов слез, даже тщательно замаскированных, на нём не наблюдалось.

Кайл сел напротив него, а я, хотя места и было достаточно, осталась стоять.

Единственный теперь младший Готтингс молчал почти две минуты, как молчал бы человек, намеренный сделать единственную ставку, рискнув всем, что имеет, а после взглянул прямо на меня.

— Я знаю, что Альфред это ваших рук дело. И пришёл сказать, что вам не о чем беспокоиться. Даже если тень подозрения, падёт на вас, я сумею сделать так, чтобы оно оказалось ложным. Кстати, эти синяки вам не идут.

Такое заявление стоило тишины, которая за ним последовала. В ней стало слышно даже как тикают часы, в кабинете.

По большому счету, убийство Альфреда стало бы даже меньшей проблемой, чем растрата выделенного на одну поездку бюджета и провал задания. Учитывая состояние, в котором обнаружили тело, о причинах меня даже не спросили бы, а усе пробному с Фьельденом Йонас уладил бы по своему обыкновению — деньгами или угрозами.

Однако на месте ни проблемы с полицией, ни испорченная репутация, ни вмешательство Совета были нам ни к чему.

В наступившей тишине Кайл откинулся на спинку кресла и сложил руки на животе.

— Что мэр?

Он не подтвердил и не опроверг, и не стал дожидаться, чтобы я ответила за себя сама, хотя, как Старший специалист, вмешиваться здесь и сейчас был не обязан.

— В бешенстве, разумеется. Клянется собственными руками прикончить ту тварь, что убила Альфреда, — Самуэль едва заметно, но поморщился.

Предмет разговора был ему противен. Как будто его расспрашивали о неприглядных проявлениях деликатной болезни, которой он стыдится.

— А вы? — об этом спросила уже я.

Готтингс сделал медленный вздох и сел удобнее. Он, очевидно, решил, что самый сложный и ключевой момент уже пройден.

— Мой брат, как вы наверняка успели заметить, был первостатейной мразью. Всегда, с самого детства. Я на пять лет старше и имел возможность наблюдать. Сначала были животные. Потом его ровесники и дети помладше. Потом Альфред вырос, и его забавы тоже стали… взрослыми. Я пытался контролировать это и не придавать огласке, этому вы тоже успели стать свидетельницей. Но скажем так: человек, избавившись Фьельден от этой скверны, оказал не только городу, но и лично мне неоценимую услугу. Мне не пришлось становиться братоубийцей, а это, даже с учётом всех тонкостей, кое-что значит. Кем бы он ни был, я перед ним в долгу, и он может рассчитывать на моё содействие в любых своих делах. Такая формулировка вас устроит?