Книга Наперегонки с ветром. Буря, страница 35 – Лера Виннер

— Ты привлекла внимание, — его голос над ухом прозвучал уже привычно нечитаемо, и по спину пробежал предательский холодок.

Слишком близко.

— Это снова плохо.

— Сейчас — как раз наоборот. Тебе стоит чаще носить красное.

— И чаще жалеть о том, что не родилась мужчиной. Вы прекрасно обходитесь белым и черным.

— Уверена, что стоит искушать судьбу? Никогда не знаешь, что будет в следующий раз, — он сжал меня в объятиях чуть крепче, чем следовало, разворачивая в танце.

Отчего-то стало легче.

Когда-то давно, когда я не думала о подобных вещах вовсе, именно Кайл рассказал мне, что ничто не конечно. После того, как одна жизнь закончится, начнется следующая — совершенно другая. Новое тело, новая история, новое имя, — такое же твое как то, что носишь сейчас. Можно родиться мужчиной или женщиной, или вовсе собакой. Вспомнить свое прошлое воплощение или прожить, даже не подозревая о нем.

Как повезет, как получится, но с последним вздохом ничего не закончится.

Хранимое где-то глубоко внутри знание об этом стало для меня тем единственным, что я готова была назвать верой.

— По крайней мере, это будет удобно, — я хмыкнула ему в тон, и все-таки задержала дыхание, когда он привлек меня ближе к себе, пропуская пару за моей спиной.

— Что насчет вдовы? — Кайл сменил тему так неожиданно, что я испытала нечто среднее между досадой и облегчением.

Через два слоя его и своей одежды я слушала, как бьется его сердце.

В этот короткий промежуток времени, когда мы танцевали и фактически были наедине, он все-таки позволи себе эту крошечную несдержанность — едва заметно, но потемневший взгляд.

Его раздражали люди, с которыми он вынужден был оставаться любезным. Раздражало обещающее стать очень нехорошим дело, в которое Йонас втянул его шантажом и обманом. И постоянное “граф” раздражало тоже.

Он никогда не примерял на себя подобное всерьез, — за исключением разве что тех редких случаев, когда это было ему нужно и выгодно.

Например, в тот раз, когда их с будущим Мастером Совета едва не вышибли из Академии за очередную вопиющую выходку. Опытный и осторожный ректор слишком не хотел скандала, в котором его учебное заведение фигурировало рядом с фамилией Нильсон, а сам юный Нильсон вцепился в своего бесценного Ублюдка мертвой хваткой. Выбирая между “обоих” и “никого”, ректор отдал предпочтение последнему.

Или когда требовалось ответить на гневное письмо матушки, требующей опровергнуть слухи о том, что он женился на крестьянской девке. Тоже хороший пример.

— Снова ставишь под сомнение мой профессионализм? — сделав вид, что не обратила внимание, я все же сжала пальцы на его плече чуть крепче.

— Я никогда не ставил под сомнение твой профессионализм, — в свою очередь, он мастерски изобразил, что этого не заметил, но склонился ко мне ближе, понижая голос до насмешливого полушепота.

Я качнула головой, предпочитая отделаться этим.

Думать о подобном не следовало ни теперь, ни когда-либо.

Момент все равно был безвозвратно упущен, а сама мысль о том, что он всего лишь пытался обидеть меня, чтобы защитить…

Когда-то давно, когда мы были вместе, его спокойного “Ты с этим не справишься”, было достаточно, чтобы я остановилась и спросила его, что делать.

Если он ошибся, ожидая от меня именно этого в августе, а я ошиблась, приняв его слова за чистую монету…