Книга Наперегонки с ветром. Буря, страница 37 – Лера Виннер

«Стоять, Элисон».

Сделав ещё один вдох, я напомнила себе, что нельзя отвлекаться.

Мой задача — выполнить свою часть работы, получить оплату и всецело сосредоточиться на обучении Гаспара. Когда я вернусь, у нас останется не так много времени.

После всего, что Йонас устроил с этим заданием, Кайл либо пошлёт его к Нечистому сам и покинет Совет, заглянув в замок разве что за вещами. Либо же Мастер сам поторопится предложить ему новую работу — отправить подальше как можно скорее, точно зная, что без без внимания и как должное Кайл его выходки не оставит.

В любом случае, нам не придётся видеться часто, и время, проведённое во Фьельдене, точно так же сотрется, смажется, как полубредовый сон.

Главное — держать себя в руках.

Напоминание себе об этом стало очень своевременным, разумным и правильным. Вот только новые серьги ощущались в ушах приятной тяжестью, и в груди разливалось раздражающее тепло — потому что он действительно умел выбирать.

К драгоценностям я всегда была не то чтобы совсем равнодушна, но с лёгкостью обходилась и без них.

И всё же любимые, с первого взгляда пришедшиеся по душе вещи были даже у меня.

Были.

В прошлом.

Вероятно, следовало вернуться к чужим гостям, созванным в том числе и в мою часть, выпить ещё шампанского и не забивать себе голову.

Я уже почти собралась поступить именно так, когда меня вдруг толкнули вперёд.

Занятая собственными мыслями и в полутьме, я не услышала, как ко мне подобрались со спины. Доли секунды должно было хватить, чтобы собраться и развернуться…

На деле же я успела только опереться руками о стену, избегая удара, которого бы в любом случае не произошло.

Слегка надавив плечом, чтобы лишить меня возможности вывернуться, Кайл сжал мои бёдра и немного потянул на себя, вынуждая неудобно прогнуться.

Его левая ладонь легла на мои губы, не перекрывая дыхание, но лишая возможности говорить, а правая оказалась под подолом.

Не так быстро и изящно как в прошлый раз — ткань всё же оказалась тяжелее невесомой ночной сорочки, — но навык он определённо на растерял.

Равно как и умение избавляться от нежеланных собеседников вроде казначея Миголя.

Сердце всё-таки забилось чаще — не от испуга, в потому что в таком положении я не могла ни возразить, ни двинуться без его позволения, а пальцы забрались под бельё так привычно.

Ничего не снимать и не мять — лишь слегка сдвинуть ткань.

Мы делали подобное и раньше, но в прошлом — совсем иначе.

Тогда его ладонь, так естественно и красноречиво слскользнувшая ниже, была лишь естественным продолжением момента.

Теперь же — почти поражением, потому что ничего, кроме одной, легко и между делом оброненной фразы, и не понадобилось.

Всего несколько коротких, издевательски неторопливых движений, его горячее дыхание за ухом, и я едва не застонала ему в ладонь, когда его пальцы оказались во мне — сразу два.

— Тише, Эли. Ты же не хочешь, чтобы в такой момент тебя кто-нибудь услышал?

Вкрадчивый, полный насмешливой заботы голос на ухо.

Кроме него и гула собственной крови я не слышала ничего, даже голоса, музыка и смех, раздававшиеся за стеной, отдалились.

За тем же самым в эту галерею мог свернуть кто угодно, и Кайл не мог не подумать об этом тоже.

Это «Эли», — невозможно личное, то, от которого я прямо просила его воздержаться, — ударили по нервам, заглушили остатки разума.