Книга Наперегонки с ветром. Идеальный шторм, страница 79 – Лера Виннер

Он проделал большую работу и был доволен ею.

Я так и не двинулась с места, пока он закрывал и откладывал книгу на стол, не шагнула ему навстречу, когда он поднялся.

Даже в таком пограничном состоянии я его не боялась, но продолжала смотреть, как завороженная, потому что это было красиво.

– Мы тебя всё-таки разбудили, – его голос прозвучал тихо и немного хрипло, как будто ему очень хотелось пить.

С большой долей вероятности, так оно и было, но прежде чем пойти за водой, я всё же подошла к нему и коснулась кончиками пальцев обеих щёк.

Кожа оказалась прохладной, хотя в доме было тепло.

– Иди в постель, я сейчас поднимусь.

Расспрашивать его прямо сейчас не было смысла, а ему не хотелось спорить, и, слушая, как он поднимается по лестнице, я почти бегом бросилась в кухню.

Тратить время на разведение огня оказалось жаль, и, проверив, что чайник полон, я просто занесла над ним ладонь, чтобы согреть.

В воздухе поплыл приятный травяной аромат, и, прихватив кружки, я вернулась в спальню.

Кайл лежал на своей половине кровати, подогнув одну ногу, и задумчиво смотрел куда-то в сторону камина.

Теперь он выглядел довольным почти до неприличия.

– Теперь я знаю, кто точно хорошо провёл время.

Я протянула ему чай, и он сделал большой глоток, прежде чем ответить, а потом отставил кружку и привлёк меня ближе.

Так мне было удобно устроиться не просто рядом, а прижаться к внутренней стороне его бедра.

– Она подтвердила всё, что ты сказала о Матильде. Если это важно.

– Ты все-таки не был уверен.

– Я хотел, чтобы была уверена ты.

– Это не стоило того, чтобы рисковать собой.

– Она не сделала бы мне ничего плохо.

Это было правдой, и волноваться было не о чем, но внезапно вернулось то странное чувство, что я уже испытала однажды, глядя на него в гостиной. Чувствую, что от нежности перехватывает дыхание.

Я пропустила прядь волос Кайла между пальцами, погладила его висок.

– Она сказала, что-то ещё? Кроме того, что ты совершил большую глупость, оставив это тело мне.

Он усмехнулся так, что стало ясно: я угадала.

Именно в этом Эмери его и упрекнула, хотя и наверняка беззлобно, лишь потому, что не смогла промолчать.

– Она не может ни описать, ни назвать имени того, кто привёз её во Фьельден. На ней печать молчания, – перехватив мою руку, Кайл погладил большим пальцем ладонь.

– Ты не можешь её сломать?

Мы переглянулись, потому что этот разговор был особым.

Ломать чужие печати, вторгаться за запреты было неэтично. Неправильно. Даже в какой-то мере преступно.

Если бы, конечно, хоть одному из нас было дело до такого понятия, как этика.

Он склонил голову на бок, словно раздумывал над тем, что собирается сказать.

– Это хорошая печать. Если она будет сломана, Эми конец. Она не погибнет, но будет наказана. Лишится последнего рассудка и уже никогда не сможет говорить.

– Вот ведь мразь.

Все, что я думала, говорила и делала с этой книгой отдавало чем-то решительно ненормальным.

Сучья Эмери не просто пыталась меня прикончить, она унизила меня и узнала обо мне больше, чем я сама хотела бы знать и уж точно никогда не рассказала бы никому другому. Ее присутствие в доме, даже если бы мы с Кайлом и правда вздумали жить как соседи, по уровню опасности превосходило танцы с факелом на пороховой бочке.

Я первая должна была бы быть заинтересована в том, чтобы от нее осталось одно воспоминание.