Книга Наперегонки с ветром. Идеальный шторм, страница 81 – Лера Виннер

А потом остановился – задержался ровно на красной полосе поврежденной и воспаленной кожи.

Вопроса вслух не последовало, но я хорошо видела, как поменялся его взгляд.

Стоило бы прикинуться дурой и спросить, в чем дело.

Вместо этого я облизнула пересохшие губы и сама подвинулась немного ближе.

– Шерстяные чулки.

На нежной коже вверху быстро появлялось раздражение, и отчасти поэтому я давно предпочитала брюки и не слишком стремилась на Север.

Поленившись заняться им с вечера, сейчас я даже не вспомнила, увлекшись более важными и интересными делами и разговорами.

Почти растаявшая улыбка Кайла превратилась в кривую и недобрую усмешку.

Он ничего не ответил, не шелохнулся, но по коже начало разливаться тепло.

Казалось, что вместе с ним ее покалывает тысячей иголочек, и это было так хорошо, что я закусила губу, уже не скрываясь и не сдерживаясь.

Он умел лечить так, чтобы сердце заходилось до неприличия сладко, а царапины и порезы исчезали в буквальном смысле на глазах.

Так, как не стал лечить в замке после моего памятного заезда на Норде через двор – потому что ждал, чтобы я попросила.

Стараясь удержаться в рамках допустимого, тогда я отдала предпочтение мази, потому что знала, как быстро этот жар разольется выше.

Теперь же, когда никакие неприятные ощущения мне не грозили, его ладонь продолжила движение, пока меня не пробила дрожь.

Она осталась все такой же прохладной, а пальцы сразу прошлись там где надо.

Кайл продолжал смотреть.

Ему нравилось видеть, как я теряю из-за него голову.

Нравилось отслеживать каждую мою насквозь фальшивую попытку дышать ровно.

– Поцелуй меня.

Он не попросил, а потребовал.

Очередной приказ Старшего специалиста, который я выполнила незамедлительно, оперевшись о перину, чтобы податься навстречу.

Это, наконец, был настоящий поцелуй – глубокий, непристойно влажный.

Такой, что голова начинала кружиться, а в ушах раздался приглушенный звон.

Когда воздух закончился, я почти упала на спину, а Кайл склонился надо мной так, чтобы я снова видела только его.

– Хотел спросить, но случая все не было. Чем ты собираешься заняться после Совета?

Его пальцы продолжали двигаться медленно, как будто между делом, и вместо приятного сдержанного смеха у меня получилась только рассеянная нервная усмешка:

– Теперь, видимо… Странствовать пешком и просить милостыню на беременную… лошадь…

Похожий на глухой скулёж короткий полустон сорвался с губ сам собой, и Кайл ухмыльнулся шире.

– Это должно быть очень увлекательно. Я думал, может быть, откроешь пекарню. Раз у тебя обнаружились настолько неплохие задатки.

Он крепко прижал ладонь к горячей и скользкой нежной кожей, двинул ею резче, и я окончательно потеряла нить разговора, хватая воздух.

– Ты!..

– Мудак, да. Я помню.

Он почти издевательски легко поцеловал меня в кончик носа, и я тут же зажмурилась, потому что его пальцы оказались внутри. Сразу два.

И правда, возмутительно просто.

Смотреть ему в лицо было невыносимо, под веками пекло, но я почувствовала, как мои губы дрогнули от нетерпения.

Едва ли ему потребовалось бы много, чтобы заставить меня просить, а с учетом того, как часто мы думали в последнее время об одном и том же…

Кайл молчал.

Только придвинулся ближе, чтобы видеть как следует и ничего не упустить – слипшиеся ресницы и сорванное дыхание, так выразительно отвердевшие соски.