Книга После развода с драконом. Начну сначала в 45, страница 116 – Екатерина Гераскина

— Она что, ещё и убираться умеет? — удивился Нариман.

— Конечно. Она разбирается во всех чистящих средствах, тряпках и прочих приспособах для уборки. Мама нас всему научила.

— Чувствую себя безрукой бестолочью, — вздохнул Нариман и откинулся на спинку стула.

Мирей сжал его плечо и улыбнулся:

— Не парься. Этому мы тебя быстро научим.

Он рассмеялся, и я тоже почувствовал, как напряжение на миг спало. Мы допили кофе, убрали за собой посуду. Более того, Мирей показал, что у Лилии оказывается был специальный артефакт для мытья посуды — весьма кстати, потому что вчера брат так и не смог нормально отмыть посуду.

Нариман вышел, чтобы переодеться и привести себя в порядок. Я же рукой указал сыну на стол. Он сел напротив, а я приготовил ещё кофе, поставил чашку перед ним и себе.

— Пап, — сказал Мирей серьёзно. — А обязательно было разводиться? Как же мама? Она ведь беременна от тебя. А Мария… с ней ведь и вовсе не всё понятно. Ты что, неужели собираешься быть с ней даже тогда, когда она участвовала в том, чтобы избавиться от нашей мамы?

— Нет, конечно же, нет, — покачал я головой. — Я остаюсь при своём мнении. С твоей матерью я развёлся, потому что обещал. Развёлся, потому что предал её доверие. И даже то, что меня скорее всего опоили и подставили, не уменьшает моей вины.

Хочу дать твоей матери свободу — ту самую, которую она так рвалась получить. Я хочу, чтобы она развивалась, чтобы смогла жить своей жизнью, а я просто буду рядом. Я не оставлю её, не оставлю нашего ребёнка. Я люблю её, в конце концов. Но я хочу, чтобы мы оба начали сначала.

А ещё мне нужно было вывести её из-под удара. Все заинтересованные в гибели моего рода расслабятся, а значит, допустят ошибку, уверенные, что всё уже сделано. Вот тогда-то я их и возьму.

Я очень надеюсь, что смогу всё исправить в отношениях с ней.

— Почему ты думаешь, что на маму больше не будут покушаться? — хмуро спросил сын. — Ведь ты уже и так говорил, что разведешься с ней. Тем не менее Мария и бабушка организовали её отправку в лечебницу.

— Потому что твоя бабушка… она тебе вовсе не бабушка, — я посмотрел сыну прямо в глаза. — Я не её родной сын. И она преследовала свои эгоистичные цели. Для нее было мало развода. Нужно было избавить от Лили, закрыть ее в монастыре.

На лице Мирея отразилось дикое удивление.

— Это правда?

— Да. Я имел с Элоизой очень неприятный разговор. Но с Нариманом мы братья по отцу.

Потом я вкратце рассказал сыну всё то, что поведал Нариману. Мирей молча слушал, хмурился. Глядя на него, я видел самого себя двадцать лет назад.

— У меня просто нет слов. Откуда столько ненависти, пап? Откуда она? Даже если я ей не родной, зачем было организовывать нападение на меня и друга? — непонимающе спрашивал сын. — Ведь есть же люди! Пусть не родные по крови, но любящие приемных детей!

— Видимо, у Элоизы были и другие причины. Я о них узнаю, даю слово.

— Ты сказал, что дедушка написал завещание, где наследником назначил только тебя. Поэтому они и подсовывали тебе ребёнка Марии, чтобы тот унаследовал всё имущество рода Вейрских. А значит… нас тогда нужно было пустить в расход. Меня. Алексу. И тебя. И маму. Ненавижу их.

— Сын, — твёрдо сказал я, — они все понесут наказание.

— А что будет с Нариманом?

— Нариман — член нашей семьи. Мы не бросим его. Он будет жить с нами. Он обещал мне изменить своё отношение к жизни. Я дам ему шанс. Если нужно будет — помогу.