Книга После развода с драконом. Начну сначала в 45, страница 89 – Екатерина Гераскина

— Ты не посмеешь! — ярость вспыхнула в момент, кулаки сами сжались.

— Посмею. Ещё как посмею. И ты это знаешь. Ты беременна, носишь моего ребёнка. Или ты думаешь, что после того, как нарисовалась моя любовница, наша связь перестала действовать? — его дыхание стало тяжёлым, неровным. — Я зол. Нет, я в ярости. На мою самку покусились. Моего ребёнка едва не убили. Я не смогу уйти. Да и не хочу. Сегодня мы будем ночевать вместе. Я буду охранять тебя!

— Какой же ты упрямый, глупый баран! — я почти задыхалась от злости. — Твои слова, сказанные о другой женщине, рвут меня на части. Стоит представить, как ты был с ней, а потом шёл ко мне в постель — и мне хочется расцарапать тебе всю морду! Тебе и твоему наглому ящеру, который сейчас осмеливается проявлять свой собственнический инстинкт в мою сторону!

Его губы дёрнулись, он усмехнулся с горечью.

— Если бы я мог отмотать всё назад — я бы так и сделал. Но прощения мне нет. Я не хочу заставлять тебя страдать всю жизнь, смотря на моё лицо и думая, какой я паскуда. Поэтому мы разводимся. Хоть видят боги — я не хочу этого. Я гад, — прохрипел он, стиснув зубы так, что на скулах проступила чешуя. — Ублюдок. Эгоист. Но я не готов тебя отпустить, даже после всего, что натворил!

Глаза Рика вспыхнули золотым, и я почувствовала, как жар его дыхания коснулся моей кожи.

— Хочу, чтобы ты была рядом, — голос срывался, то рыком, то шёпотом. — Чтобы дышала мною. Чтобы не думала о других! Это… проклятое чувство, Ли. Но я только рад этому! Если бы был шанс разорвать истинность, я бы убил того, кто это придумал.

Он резко провёл рукой по волосам.

— Но с другой стороны я не хочу душить тебя, не хочу пленять. — Его грудь тяжело вздымалась. — Но дракон во мне… тупое, упрямое животное, жаждет запереть тебя. Удержать любой ценой. Запереть в своём гнезде, пока ты не простишь нас обоих за то, что мы натворили. И я тоже этого хочу!

Его голос окончательно сорвался на рычание. Я видела, как он борется с самим собой. Как его раздирает на части.

— Ты нелогичен и противоречив, — процедила я. — Хочешь закрыть и не хочешь. Хочешь отпустить и не хочешь!

Я сказала и будто сама вызвала ещё один толчок в ту бурю, что клокотала в Аларике.

Дракон дёрнул уголком губ, но усмешкой это назвать было нельзя. В его жёлтых глазах вспыхнул хищный блеск, такой, что у меня внутри всё сжалось.

— Да, — выдохнул он глухо. — Я противоречив. Потому что хочу закрыть — и понимаю, что ты задохнёшься рядом со мной. Хочу отпустить — и знаю, что сойду с ума, если ты уйдёшь. Хочу, чтобы было как прежде, но так не будет. Хочу любить тебя, но ты станешь лишь больше ненавидеть.

Он стал еще ближе, почти прижал к себе. Воздух словно потяжелел, заискрился напряжением.

— Ты — моя свобода и моя клетка, — продолжал он. — Я разрываюсь между человеком и драконом, между тем, что правильно, и тем, что жрёт меня изнутри. Но страшнее то, что мне нравятся мысли моего зверя. И лишь сила воли удерживает меня от того, что не заставить тебя быть со мной. А еще понимание, что так ты не будешь с нами счастлива.

Аларик тяжело сглотнул, склонив голову набок, так что свет лампы упал на острые скулы, на выступившие на коже чешуйки.

— Вот ты стоишь передо мной, — хрипло добавил он. — И я не знаю, чего хочу больше: исчезнуть из твоей жизни или разломать все стены, которыми ты отгородилась от меня. А еще я понимаю, что на мне ответственность за измену. И последствия я буду разгребать сам, — его голос стал резким, как хлыст. — Но ты никогда ни в чём не будешь нуждаться. Ни сейчас, ни потом. Но, Ли, — я почувствовала жар его дыхания, — совладать со своими инстинктами я не могу. Я бы сказал — это невозможно. Меня рвёт на части от мысли, что рядом с тобой может быть кто-то другой. Рвёт от того, что этот кто-то будет рядом с моим ребёнком. Я уже сейчас готов убить пол-академии. И ты знаешь, что это не просто слова.