Книга После развода с драконом. Начну сначала в 45, страница 92 – Екатерина Гераскина

Аларик замолчал, но ненадолго. Я прижимала его голову к своему животу. Тот дышал мной. Его дыхание было тяжёлым, сбивчивым. А потом заговорил:

— Я знаю, что предал тебя. Знаю, что в твоих глазах я навсегда останусь ублюдком, — голос дрогнул, но он продолжал. — Ли, ты ведь была для меня всем. Моим дыханием, моей силой. Я всегда считал, что сильнее меня нет, что я справлюсь с любой бедой… а сам оказался слабее всего.

Я отвела взгляд, закусила губу, его слова обжигали.

— Я каждую ночь проклинаю тот день. Каждый раз думаю: если бы мог отмотать назад — отдал бы всё, даже крылья дракона, лишь бы не совершить ту ошибку. Но время не воротишь. Мне остаётся только нести это проклятое бремя и просить, хотя бы мысленно, чтобы ты смогла когда-нибудь простить. Я знаю, что не заслужил. Я знаю, что сам разрушил то, что у нас было. Но, Ли… — он сжал кулаки так, что костяшки побелели, — я люблю тебя. Люблю так, что это рвёт меня изнутри.

Слова его отдавались во мне гулким эхом. Я стояла, застыв, не в силах выдавить ни слова. Только слёзы катились по щекам — горячие, предательские, обжигая кожу. Я молчала, а он поднял голову и смотрел на меня, будто искал хотя бы каплю надежды в моём лице.

И тогда он тихо, едва слышно, произнёс:

— Мне жаль. Больше, чем ты когда-либо сможешь представить.

Повисла тишина. А потом он прижался лбом к моему животу. Его руки были на моих бедрах, он так и не встал с колен.

— Ты ведь позволишь мне видеться с сыном? — спросил он тихо, будто боясь услышать ответ.

— Ты уверен, что будет мальчик?

— Уверен, — кивнул он, оставил короткий болезненный поцелуй на животе. — Ты ведь знаешь, мой дракон никогда не ошибался. Только у истинной дракон чувствует все, что связано с его детьми.

Я потянула Рика за волосы, чтобы тот посмотрел на меня. Сейчас он принял бы любое мое решение. Это дорого стоит. Он давал мне шанс решать самой.

— Не запрещу, конечно. Аларик… — тот поднял на меня желтые драконьи глаза. Его зверь смотрел через них на меня. — Ты ведь не посмеешь меня где-то закрыть. Ни в своём поместье, ни где-либо ещё.

Он задержал дыхание, будто боролся с собой, а потом выдохнул:

— Именно поэтому я и привёз тебя сюда. Если бы ты оказалась в особняке, я уже не смог бы поступить иначе. Запер бы, закрыл, не отпустил. — Его взгляд стал тяжелее, мрачнее. — Только прошу: не выходи за территорию Академии. Или хотя бы сообщай мне об этом.

Я невольно усмехнулась сквозь усталость: свобода под присмотром. Но лучше это. Я и сама больше не хотела пережить тот ужас, что испытала. А еще я понимала, насколько Рику тяжело дается решение оставить меня тут, насколько его дракону тяжело.

Он боролся с собой ради меня. Он слышал меня. Шел против инстинктов, которые в нем были сильны.

— Я не буду запрещать тебе заниматься тем, что ты хотела. Я буду поддерживать, — он сжал кулаки, и я почувствовала, как сдерживает рычание. — Я хочу, чтобы ты была счастлива… Настолько, насколько это возможно.

Я опустила глаза, провела по его голове рукой.

— Я принимаю всё это. Не могу сказать, что прощаю тебе твою измену. Но я постараюсь жить с этим.

— Большего я и не могу просить в своём положении, — сказал он глухо.

Он в последний раз потерся лицом о мой живот, прежде чем встать. А потом резко подхватил меня на руки. Я вздрогнула, но не сопротивлялась. Он уложил меня на кровать, накрыл одеялом, а сам лёг поверх покрывала позади моей спины. Уткнулся лицом в мои волосы, зарывшись в них носом, и я слышала, как он жадно вдыхает мой запах.