Книга После развода с драконом. Начну сначала в 45, страница 93 – Екатерина Гераскина

Думала, что не засну. Но усталость и нервное напряжение сделали своё дело. Я провалилась в тягучий сон.

Утром, когда я открыла глаза, Аларика рядом уже не было.

А к вечеру пришло извещение.

Поданы документы на развод.

Он, как и обещал, дал мне свободу настолько много насколько мог дать.

Зная Рика, он сам теперь будет наказывать себя оставшуюся жизнь. Он сам стал своим личным палачом.

Он обрёк себя: каждое утро просыпаться с мыслью, что предал истинную, и каждую ночь засыпать с этим клеймом.

Аларик

Я держал Лилию в руках, и это было похоже на пытку.

Тепло её тела, дрожь её ресниц, её слёзы на щеках, закушенные до красноты губы — всё это я впечатывал в память, как приговор.

Я сказал себе: это последний раз. Последний раз, когда я могу дотронуться до неё, вдохнуть её запах, почувствовать, что она рядом. Больше я не имею права.

Она спала в моих объятиях, утомлённая, вымотанная. Я слушал её дыхание, и каждое движение её груди отзывалось во мне ломотой.

Внутри дракон рвался сорвать к чертям все мои клятвы, запереть её в моём доме, заковать в объятия, чтобы больше никто не посмел прикоснуться.

Но человек во мне — то, что ещё оставалось от человека — понимал: я сам лишил себя права на это.

Я предал. Я разрушил. И теперь я обязан отвечать.

Я был палачом сам себе. Ни враг, ни судья, ни даже она — никто не сможет наказать меня сильнее, чем я сам. Потому что каждую ночь я буду вспоминать её взгляд, полные слёз глаза, её молчание, холодное и обжигающее, а ведь мог бы быть счастливым отцом.

Я тихо поцеловал её в плечо, зарывшись носом в её волосы.

Запах — вкусный, такой родной. Я запоминал его. Я вдохнул его глубоко, до боли в груди, зная, что завтра уже не позволю себе этого.

Завтра начнётся новый день.

И я не буду мужем, хотя и люблю мою Ли до безумия.

Я стану драконом. Зверем в облике человека. Я буду вырывать глотки врагам, пока их кровь не смоет мою вину.

Я буду давить каждого, кто посмел коснуться моей семьи.

Они добились своего.

Они отняли у меня женщину, отняли моё сердце.

Академия ещё спала. Я стоял, глядя на неё — мою женщину, мою истинную, мою любимую.

Больно. Слишком разрывающе больно.

Укрыл ее одеялом. Дотронулся до ее плоского живота.

Развернулся, отключил всё. Отключил сердце, мысли, воспоминания. Оставил только холодную ярость.

И вышел.

Из её жизни.

Я умру для неё как муж. Но буду жить для неё как защитник.

Я закрыл за собой дверь, и звук щёлкнувшего замка прозвучал громче удара меча.

На дворе ещё стояла предрассветная тьма. Камни мостовой были влажными от росы. Я шёл быстро, твёрдо.

На сегодня было много дел.

После возвращения на работу я первым делом принял там душ, переоделся и сразу направился в сторону отдела безопасности мануфактуры. Там я снял с поста двоих проверенных людей — тех, кому доверял безоговорочно, и отдал им приказ незаметно наблюдать за моей супругой. Она находилась в Академии, и мне было важно, чтобы она была в безопасности. Я не собирался оставлять ни малейшего пробела в охране.

Другой паре я поручил отправиться к особняку моей матери: следить за тем, кто приходит к ней и что она делает. Каждый час они должны были присылать мне письменный отчёт.

Главе безопасности велел вызвать остальных безопасников с выходных и срочно нанять для охраны всех моих объектов еще полсотни военных. Мне нужны были люди, и как можно скорее. Мужчина, который долгие годы служил верой и правдой еще моему отцу, понял всё с полуслова, когда я сказал лишь одно: тучи сгущаются.