Книга Старая жена, или Развод с драконом, страница 164 – София Руд

— Не имею права сказать. Перед богами дана клятва!

— К ним тебя и отправлю, если смолчишь!

— Не гневите богов! Не гневите!

— Гневишь их ты. Что можно сделать с женщиной, чтобы она все забыла? Чтобы стала совершенно другой, отвечай!

Голос гремел, стены дрожали. И видят боги, в тот момент я был готов убить. В тот момент я считал, что стал причиной смерти женщины, которую пусть и не любил, но обещал оберегать.

От мира уберег, но не от нее самой.

— Она… так хотела зачать дитя?

Мой голос хрипел, внутри росла ненависть. Ненависть к самому себе.

Старик испуганно покосился на стену, заставленную разноцветными баночками, но тут же отвел взгляд и стал, заикаясь, подтверждать мои слова. Но он лгал… и я видел это в ее испуганных глазах.

— Не советую водить меня за нос.

Это последнее, на что меня хватило, и старик тут же упал в ноги.

— Не злитесь, господин! Каюсь! Леди хотела иного!

Тут же вскочил на ноги и побежал к этим самым железным банкам. Достал алую и отвентив крышку, показал мне содержимое.

“Хочу, чтобы Кэрон Кайрон полюбил каждую клеточку моего тела настолько, чтобы дышать без меня не смог, чтобы я стала королевой в его сердце, а этот бессердечный стал моим рабом”, — было выведено рукой Оливии на том кусочке бумаги.

— Вот, значит, как, — только и усмехнулся сам себе, ибо не разглядел, как жена возжелала меня приручить.

И самое гадкое, что в тот момент я уже не смог разозлиться на нее так, как разозлился бы прежде.

Потому что я был в ответе за эту женщину. До встречи с той, что заняла тело Оливии, я даже не задумался о том, что женщины и мужчины разные. Что они мыслят, чувствуют и сам мир видят иначе, чем мы.

То, что для меня было нерушимым договором, для настоящей Оливии было лишь словами на бумаги. Она влюбилась, хоть и знала, что я не способен на ответные чувства. И это не ее вина. Ведь в чем вина той, которую я преследую и не могу отпустить?

Я буквально прошел своими ногами путь, по которому шла настоящая Оливия. Видимо, так боги решили меня проучить. Но дали ли они Оливии новый шанс встретить кого-то лучше, чем я?

На этот вопрос у жреца ответа не было, потому это и повисло камнем на сердце. И не полет на расправленных драконьих крыльях, коим я нарушил в ту ночь запрет на оборот, ни ледяной воздух высоко в небе, не прогнали той желчи, что засела в горле.

В ту ночь не хотелось возвращаться в человека, но краски рассвета пробирали черное небо, и Оливия, точнее та, что в ее теле, была одна.

Самозванка ли она или жертва, я долго не думал. Я помнил каждый ее взгляд и каждое слово. Видел, за что она боролась, не жалея себя, и во что верила. И единственное, чего я тогда хотел, — узнать ее лучше.

И в то же время четко понимал, что стоит мне снять маску, как замки фантазий, в которые я позволил себе окунуться, как влюбленный мальчишка, тут же рухнут.

Я не знаю, откуда она, я не знаю, кто она. Но она не простит. Не примет. И, видимо, это мне наказание от богов.

Наказание и награда, ведь до встречи с ней не было ни боли и той дикой трепещущей радости, которая взрывала ледяное сердце всякий раз, когда я видел ее улыбку. И жажда этого чувства заставляла вновь и вновь идти вразрез с собственными правилами, лишь бы обрадовать ее вновь.

Я не сразу заметил, как мир изменился. Не сразу заметил, как изменился я, но там, стоя во дворце, я не был безумен. Там, когда я ставил голову на отсечение, я знал, что она справится. А даже если нет… Я должен. Если не ей, то той, что жила когда-то в этом теле.