Книга Порочные идеалы, страница 157 – Элвин Гамильтон

Нора отвернулась от окна, из которого смотрела на Эдмунда. Никто пока не знал общее число погибших. С обеих сторон.

На полу тайного зала она видела богато одетые тела вперемешку с гримами. Прошлой ночью сразу несколько наследников состоятельных семейств погибли. Или обратились в камень. Вдобавок из-за шейкера для коктейлей, который Нора превратила в люстр, по улицам теперь бродили преступники.

После беспорядков город быстро пришел в себя. Оправиться от этого удара будет тяжелее. Но особняк Хольцфаллей по-прежнему стоял нетронутым.

– Значит, я зря бегала по всему городу в поисках Исенгрима, – сказала Нора, обращаясь к Тео и Лотти. – У нас все это время был открыт канал переговоров. – Теперь она говорила про них «мы». Как и про себя с Аугустом. Такое случается, когда вместе чудом избегаешь смерти.

– Это единственный вывод, который ты сделала? – Тео прислонился к оконной раме в башенке особняка, где они находились. Он выглядел измотанным, и не только ночной битвой с гримами, но и другой, тайной битвой между теми, кому он был предан. Нора почувствовала, как яростно пылает в ней желание его защитить. Тео и Аларик всю жизнь ее спасали. Пора бы и ей сдержать клятву, данную тысячу лет назад.

– А ты чего ждал? – спросила Нора. – Что я устрою истерику? – Она понимала, почему Тео боялся ей признаться. В первую очередь она была одной из Хольцфаллей. Может, раньше, когда мир казался ей проще, она бы восприняла его молчание как предательство. Или обвинила бы его за то, что впустил гримов на фабрику. Но когда речь заходит о семье и верности, ничего не бывает просто. Испытание в лабиринте это подтвердило.

К тому же она и сама не гордилась некоторыми своими поступками.

– Раз уж мы делимся секретами, я хочу кое-что сказать. – Нора повернулась к Лотти, которая без сил упала на подоконник рядом с Тео. – Я продала Оскару Уоллену информацию о твоем отце. Хочешь, чтобы я извинилась вслух, или ты и так прочитала в моих мыслях, что мне жаль, и мы можем двигаться дальше?

Лотти, освещенная первыми лучами зари, моргнула:

– Можем двигаться дальше.

Нора попыталась скрыть облегчение.

– Хотя, к твоему сведению, – продолжила Лотти, – Оскар Уоллен подослал ко мне убийц.

– Зачем ему это понадобилось? – Нора резко наклонилась вперед.

Лотти ухитрилась пожать плечами, не вставая, и пристально посмотрела на Нору:

– Это ты мне расскажи. Он, похоже, считал, что моя кровь освободит рыцарей от клятвы.

Нора ответила не сразу. Да, они делились секретами, но эта тайна принадлежала не ей одной.

– Легенда о Хартвине Риддере, – осторожно начала она, – гласит, что, согласно его клятве, Риддеры будут служить Хольцфаллям, пока один из родов не прервется. Но это не совсем так. – Слова клятвы на древнем гаманикском языке были начертаны на клинке, который раньше принадлежал Хартвину Риддеру, а теперь висел в кабинете бабушки. Нора была не сильна в древних языках, но надпись переводилась приблизительно так: – «Риддеры будут защищать Хольцфаллей до того дня, пока наши роды не пересекутся. Если прольется наша общая кровь, клятва утратит силу», – процитировала она по памяти.

– Вот о чем говорил Эдмунд. – Взволнованный Тео отошел от окна. – Он твердил, что мы освободились.

– Потому что моя мать – Хольцфалль, а отец – рыцарь.