Книга Порочные идеалы, страница 6 – Элвин Гамильтон

Голые ноги Лотти по-прежнему болели от ударов пояса, когда она в пятый раз спускалась с холма к фахверковым домам деревеньки Гельд.

Ранняя весна покусывала холодными зубами раны на коже, ноги вязли в грязи, а гора позвякивающих тарелок норовила вот-вот обрушиться, делая каждый спуск мучительно медленным.

Летом Гельд сиял.

Поля пропитанной солнцем золотистой пшеницы, кормившей всю деревню, окружали ее, подобно священному нимбу. Но в месяцы после сбора урожая эти самые поля представляли собой лишь бескрайние просторы тусклой голой почвы. Сколько бы фонарей ни зажигали жители на площади и сколько бы цветных лент ни развешивали, деревня не становилась менее тоскливой. И улыбки не заслоняли мрачные мысли, которые жадно притягивало проклятие Лотти.

Она швырнула груду тарелок на деревянный стол так, чтобы та зазвенела. Сестра Ева посмотрела на Лотти с укоризной, но, будучи новенькой в монастыре, не решилась ее отчитывать, а просто развернулась и пошла прочь. Ее зеленая ряса с вышивкой в виде колючих ветвей величественно развевалась за спиной.

Других сестер поблизости не было, и Лотти оперлась о стол, прикрыв глаза и давая отдохнуть своему замерзшему, ноющему телу. «Лентяйка, – сказали бы монахини, если бы ее увидели. – Разве ты сможешь избавиться от проклятия, если будешь потакать своим порокам?»

Разговоры на деревенской площади звучали приглушенно, все еще полусонно. Но разноголосица в голове у Лотти не замолкала ни на миг.

Обычно Лотти удавалось не обращать внимания на постоянный гул. Но в Гельде редко бывало так много народу.

Сегодня деревенские жители вместе сезонными работниками закончат сеять пшеницу. Мужчины, которым не нашлось места в городе, приезжали в деревню на несколько недель, чтобы подзаработать и набить животы. Закончив с посевом, они снова садились в тарахтящие автобусы и разъезжались по домам – в Вальштад, Гренц и другие города. Но сегодня Гельд праздновал. Каждая семья приносила свое коронное блюдо, пекарня Хена готовила булочки с кардамоном, а пивоварня предоставляла пиво. Ну а монахини благословляли работников, одаривая их ветками шиповника.

Потом работники уезжали, и их мысли переставали зудеть у Лотти в голове.

Один из них, стоявший в очереди в пекарню Хена, обратил внимание, как задрался подол ее платья, когда она прислонилась к столу. В мыслях другого она увидела собственное голое колено. Они разглядывали, как облегает ее тело платье не по размеру. Лотти чувствовала голод в их взглядах. И отголоски других мыслей, более опасных.

Из-за какофонии Лотти даже не заметила Эстель, пока та не схватила ее за запястье.

– Угадай, что я только что видела в пекарне! – заговорщическим тоном прошипела Эстель ей на ухо. Тепло ее ладони обожгло Лотти. За шесть дней холод ямы проник в нее до самых костей. Но Эстель, если и обратила внимание на ее ледяную кожу и на то, что Лотти уже шесть дней не заходила в пекарню, виду не подала. От прикосновения сознание Лотти наполнилось мыслями Эстель. И эти мысли были не о том, где пропадала Лотти, а лишь о том, что Эстель жаждала ей поведать.

– Что ты видела? – Лотти держалась поближе к лучшей подруге, пробираясь через толпу. Голоса в голове начали затихать.

– Нет уж. – Эстель очаровательно надула губки. – Попробуй угадать.