Книга Последний шанс Гесса 2, страница 118 – Нани Кроноцкая

«И?» – я беззвучно спросила.

– И… не смог, – он выдохнул, и его горячее дыхание обожгло мою щёку. Его руки скользнули ещё ниже, обхватив мои бёдра, с силой прижимая к себе, и низкий, сдавленный стон вырвался из его груди. – Выбирая между твоей сиюминутной болью и той раной, которую могло нанести молчаливое отречение… я выбрал первое. Как видишь. Я оказался слабее, чем думал. Оказался просто мужчиной, который не в силах отказаться от тебя.

Одна его рука осталась на моей пояснице, а другая поднялась, будто собираясь снова взяться за переключатель воды. Но вместо этого его пальцы, всё ещё влажные и горячие, медленно, с невероятной нежностью провели по моему животу, ниже, туда, где всё пульсировало и ныло от его близости, от его слов, от всей этой невыносимой откровенности. Прикосновение было лёгким, почти случайным, но оно замкнуло какую-то электрическую цепь, и всё моё тело вздрогнуло, безвольно подаваясь навстречу, растворяя в этом жесте последние остатки стыда.

– Жалеешь? – прошептала я, уже почти не владея своим голосом, тонув в его тёмных глазах и в обещании, которое таилось в его прикосновениях.

Он не ответил сразу. Вместо этого его рука, лежавшая внизу живота, надавила чуть ощутимее, заставив меня резко вдохнуть. Его большой палец провёл едва заметную линию по самой чувствительной коже, и по мне пробежала волна жара, затуманивая сознание.

– Да. Нет. Оба ответа верны, – его губы почти коснулись моих, дыхание смешалось. – Жалею, что это происходит здесь, среди грязи и страха. Жалею, что не могу предложить тебе мягкую постель и все ночи напролёт. Но нет… – Его палец совершил ещё одно, уже уверенное движение, и мои колени подкосились. Он удержал меня, его тело стало единственной опорой. – Ни о чём не жалею. Ни на мгновение. Ты – мой единственно верный выбор.

Его руки неожиданно поднялись к моим волосам. Он начал заплетать их в тугой и практичный узел у затылка. Его движения были точными и безошибочными, как будто он делал это всю жизнь.

– Прости, что так прямо и без романтичных намёков, но… – он закончил с волосами и положил руки мне на плечи, заставляя поднять взгляд и утонуть в его тёмных, серьёзных глазах. – Как ты верно сказала, пора и мне начинать спешить жить.

Он наклонился и коснулся моих губ поцелуем. Это был не просто поцелуй, а нечто большее. В этом жесте я увидела печать, обет, который невозможно было нарушить. Ощущение было настолько острым и полным, что на мгновение перехватило дыхание, растворив в себе весь ужас происходящего.

За дверью послышался чёткий металлический щелчок – Зориан собирал свой «Шершень». Реальность напоминала о себе.

Гесс открыл дверь и пропустил меня вперёд. Я вышла, чувствуя, как мои щёки заливает румянец, и опустила взгляд на шершавый серый пол, избегая смотреть на Зориана. Хотя краем глаза я заметила его движение: он не обращал на нас внимания, сосредоточенно изучая карту, которую развернул Наблюдатель. Его поза была нарочито безразличной, создавая иллюзию уединения.

В моей голове прозвучал тихий голос Гесса:«Не дергайся. Он благодарен тебе. Благодарен, что оградила его от необходимости быть свидетелем. Дал возможность сохранить лицо. Он всё понял правильно. Он свой».

Облегчение, одновременно сладкое и горькое, нахлынуло волной, смывая остатки стыда. Я осмелилась поднять глаза и встретила взгляд Зориана – быстрый, мимолётный. В его глазах читалось не насмешка, а глубокое понимание. Почти незаметный кивок – знак уважения между солдатами, закалёнными в одном бою.