Книга Кровь в наших жилах, страница 147 – Татьяна Лаас

— Хорошо, — снова не удержала зевок Лиза.

— Спи. А лес тебе сказки будет петь, отгоняя Ночную лошадь.

Лиза улыбнулась — а леший поэт: так назвать кошмар. Хотя он прав. Кошмар и значит «ночная лошадь», лошадь, несущая дурные сны. Бритты в это верят, а её этому научила её бабушка, сама родившаяся в Британии.

Первым делом Лиза открыла окно, как и просил леший, а потом легла под обжигающе-горячее одеяло. Ветром в спальню нанесло золотистых листьев, смолянистых иголок, седых, обмотанных паутиной шишек, защищая Лизин сон. Ей снова снился берег моря, лето, жара, смех детей. Только в этот раз она сидела на берегу и любовалась, как почему-то четверо мальчишек мал мала меньше запускают в воздух бумажного змея. Может, Илья все же ошибся и у нее будет четыре сына? Самый старший обернулся к ней, расплываясь в улыбке, и Лиза замерла — он ей был странно знаком. Успеть бы понять, ухватить бы за кончик сон, удержать в памяти мальчишечье лицо. Только чьи-то губы поцеловали её в лоб:

— Просыпайся, Лизонька. День уже.

Саша с улыбкой смотрел на неё. Он был собран, гладко выбрит, благоухал привычно бергамотом и корицей, только морщинки в уголках чуть покрасневших от недосыпа глаз подсказывали — он сильно устал и снова не спал этой ночью. Её безумный, храбрый, драный кот, самый нужный, самый любимый, самый важный. И плевать, что печать земли ушла от него. Он ей нужен и без неё.

Он старательно медленно, наслаждаясь моментом, принялся вынимать у неё из волос длинные, рыжие сосновые иголки и застрявшие сухие золотые листья. Они крошились в его руках, трухой падая на кровать и напоминая, что все в этом мире невечно. Пахло осенью.

Иногда его пальцы касались её висков и нежно гладили их. Сашины руки были огрубевшими, с мозолями, но все равно огонек в сердце Лизы разгорелся, тут же ухая закипающим голодным пламенем куда-то в живот. Хотелось прижаться к Сашиной ладони и узнать, что бывает между мужчиной и женщиной дальше, после поцелуев. И почему сейчас пост… Или позволить себе обо всем забыть и просто жить сейчас, не думая о будущем? Ведь все так хрупко и сложно между ней и Сашей. Все могут сломать чужие руки, уверенные, что знают, как жить правильнее. Рискнуть, живя чувствами и порывами.

Лиза себя глупой бабочкой, летящей на пламя, почувствовала. Её учили, что нельзя отдаваться на волю чувств. Наверное, это глупо рисковать сейчас, портя будущее. Как же быть… Хорошо бы, чтобы кто-нибудь принял решение за неё, но Саша слишком воспитан. Он никогда не рискнет ею и её репутацией.

— Смотрю, леший решил за тобой приударить? — вкрадчиво сказал Саша, поправляя Лизины волосы — он ласково заправил выбившиеся рыжие прядки за ухо, и Лиза поняла вечно мурлыкающую на его руках Баюшу. Самой сейчас хотелось быть свободной, как баюша.

Солнце выглянуло из-за туч, заливая комнату ярким светом. Ночной снегопад закончился, обещая хороший день. В сердце снова запела надежда — иногда надо рисковать, чтобы сорвать куш.

Лиза села в кровати и расплылась в довольной улыбке:

— Леший сказал, что может прийти и добрым молодцем. Даже не знаю — пугаться ли… Не отдашь же лешему меня?

Саша вместо тысячи слов потянулся к ней и поцеловал. Долго. Нежно. Жадно. Словно он что-то знал о их будущем и… Прощался? Или боялся её потерять. Или она ничего не знает о поцелуях. В жилах уже кипел огонь, и мысли о сумасбродстве не казались глупыми. Сашины руки скользили по её спине, порождая мурашки и будя странные фантазии. Щеки запунцовели. Дышать было тяжело и сладко. Она рискнет всем, потому что любит и доверяет Саше.