Книга Кровь в наших жилах, страница 152 – Татьяна Лаас

Поцеловать на прощание он её не решился.

В коридоре второго этажа магуправы никого не было — голоса доносились только с первого этажа, и Лиза не удержалась и поправила Саше ворот шинели:

— Я тоже тебя люблю.

Она позволила себе только погладить его по щеке, не более. Он на миг закрыл глаза, ловя её ладонь и прижимая к лицу. Раньше бы он еще и поцеловал в основание ладони.

— Все, пойду я — Алексей тут подсказывает, что Шульц и Кросс уже приехали на допрос.

Лиза вскинулась:

— Он снова сбежал из больницы?

Вот что за мужчина… Не умеет болеть, как и Саша. Тот грустно улыбнулся, привычно отворачиваясь в сторону — когда же он научится не прятать свои настоящие чувства, в которых опричникам всегда отказывали? Когда начнет улыбаться прямо в лицо и не сдерживать порывы, какими бы они не были?

— Выходит, что так, — со смешком сказал он. — Говорит, что будет присутствовать на допросе, и не проси его тебе показаться на глаза — говорит, что боится тебя…

— Ух я…

Он провел пальцем по её щеке, словно на прощание:

— Будем пытаться разговорить Шульца — опричников боятся, как огня. Будем пытаться найти княжон.

Только бы получилось. Хотя есть маленький шанс, что Шульц ни при чем… Лиза сама себе напомнила: даже если не смогут разгадать тайну Наташи сейчас, то через двенадцать дней солнцестояние — тогда они точно получат ответы на все свои вопросы. Но хотелось бы быстрее, а для этого надо хотя бы ознакомиться, как Алексей, с монографией Линденбраттена. Зачем-то же Шульц её подарил им.

— Принеси, пожалуйста, монографию Линденбраттена, раз Алексею она уже не нужна.

Саша кивнул, исчезая в кромеже, чтобы возникнуть почти сразу же:

— Уже у тебя на столе. Удачи!

Он окончательно ушел. На миг стало отчаянно холодно. Её ждет монография и Перовский. Или наоборот — сперва Перовский, потом монография.

Она толкнула дверь и, прогоняя мрачные мысли, старательно улыбнулась солнцу, бродящему по полу кабинета вслед за тучами, крепкому, горькому аромату кофе, который варила в большой новой турке на колдовке Катя, и Илье — он стоял у окна, возле Лизиного стола и поправлял белые астры в бутылке из-под сельтерской воды. Саша и это успел! Лиза ни капли не сомневалась, что букет от него — времена Огня, когда он конкурировал с Сашей в ухаживании за ней, канули в Лету.

Астры были мелкие, как снежинки, что весь день падали вчера. Цветы напоминали, что сегодня первый день зимы. Точно. Уже пришла зима. Осень с её потерями и болью осталась позади. Можно перелистнуть страничку в её жизни, оставляя допросную в прошлом вместе с ушедшей осенью. Хотелось верить, что дальше будет только лучше. Она же поймала первую снежинку тогда в октябре. Все будет хорошо!

— Доброе утро! — громко сказала Лиза.

Илья рассмеялся, отвлекаясь от букета, и поправил её:

— Добрый день, Елизавета Павловна.

Катя тоже поздоровалась — что-то пробурчала себе под нос, быстро разливая пошедшее высокой шапочкой кофе в четыре чашки, но Лиза понимала — на самом деле она так прячет взгляд. Катя так и не поверила до конца, что Лиза её ни в чем не винит. Или все дело в невозможности Кати себя простить. Лиза тоже подобным страдала.

Кабинет неожиданно изменился со вчерашнего дня. Лиза посмотрела на новый стол — его впихнули на любимое место Саши: любил он стоять у стены в простенке между двух окон. Сейчас столешница уже была завалена бумагами и папками. Пишущая машинка неловко пряталась среди них вместе с недорогим письменным прибором.