Книга Кровь в наших жилах, страница 22 – Татьяна Лаас

— Рановато вы, Елизавета-свет Павловна порхать стали, — все же не удержал в узде свое ехидство Алексей, сам чуть ли не падая от усталости на стул.

Она добила его:

— Я завтра выхожу на службу. Все, что удерживало меня дома — пошив платья, — закончилось. Может, передадите Аристарху Борисовичу мое пожелание присутствовать на клятве в мундире?

Саша привычно улыбнулся и чуть отвернулся в сторону — Калина же не сдержался: закашлялся, покраснел, побелел, потом опомнился и рассмеялся:

— Лиза, предупреждать же надо! Мы из кожи лезем вон, стараясь красиво и помпезно, а вы…

— А меня устроит лед Идольменя, чтобы далеко не пришлось уезжать, шинель и мундир. — В Идольмене Огнь, он вмешается, если все пойдет не по плану. Наверное. — И много, много теплого сбитня потом, вместо… Что там планируется на торжественный ужин? Так что забирайтесь в свою кожу обратно… Серьезно, Алексей, мне ничего не надо. По-хорошему, даже клятвы не надо.

Калина неожиданно признался:

— Клятва прежде всего нужна нам, чтобы быть уверенными: мы не прибьем вас по приказу императора. Пока клятва, принесенная ему, важнее клятвы вам. Вы тогда были всего лишь четвертой в очереди на трон, когда как Федор Васильевич венчан на царство… Вот как-то так, Лиза. Клятвы не знают, что у нас ныне конституционная монархия, им все равно. Не беспокойтесь, про мундир я Аристарху Борисовичу передам.

— О чем вы хотели поговорить?

Калина деловито разлил по чашкам черный кофе и придвинул чашку Светлане:

— Собственно, я пришел сказать, что скорее всего на императора напал кто-то вроде Огня. Он не мог?..

Светлана задумалась, делая глоточек кофе, чтобы взять паузу. Калина не стал темнить. Это хорошо.

Саша помрачнел и уточнил у Калины, цепко глядя ему в глаза:

— С чего решил, что это могла быть стихия?

Тот не стал отмалчиваться:

— Десятый уровень возмущения эфира в магомобиле императора.

Саша опустил голову, глядя в чашку с кофе. Светлана помнила — десятый уровень возмущения был зафиксирован на капище десять лет назад в «Катькину истерику». Значит, точно стихии. Только откуда?! Огнь себе на уме, но он четко говорил, что не приемлет убийства. С другой стороны — император еще жив. Формально, следуя логике Огня, императора убьют раны, а не Огнь. Только зачем ему убивать императора? И еще, когда действовал Огнь, эфирное возмущение было невысоким, не выше шестого уровня. Тут же… А стихий четыре!

— Нет… — осторожно сказала она. — Скорее всего нет. Ему это не нужно.

Саша, глядя в стол и крутя свою чашку с кофе на блюдце, заметил:

— Ему и теплая погода в Суходольске не нужна, однако ж… Снег тает, скоро Идольмень вскроется, как по весне.

Светлана нахмурилась, снова делая глоток. Калина согласно кивал на все слова — её и Сашины. Кажется, ему бы поспать. Холодок, который несся от него, немного пугал.

— Артефакты нашлись или нет? — спросила Светлана.

Саша отрицательно качнул головой:

— Пока нет. Нигде ничего не фонит.

Алексей тоже лишь кивнул и продолжил молчать. Спит он на ходу, что ли? Или весь ушел в думы? Саша терпеливо ждал продолжения. Он привык к другу и его характеру.

Разбивая натужную тишину, Светлана осторожно предположила, ведь огненного змея прошлой осенью никуда не деть:

— Может, дело не в артефактах?

Калина пробухтел:

— Или мы их не там ищем.