Онлайн книга «Кровь в наших жилах»
|
Агриков меч здесь. Сейчас. Это не мифическая атомная бомба, с которой носится как заполошный Дашков. Эта бомба то ли будет, то ли нет, то ли всего лишь буйная фантазия физиков, возомнивших себя сильнее и умнее магов — проходили уже с «радиоактивной лихорадкой», тогда разбирались с последствиями того, что натворили физики, как раз маги. Агриков меч — реальность. Единственная надежда, что Елизавета Павловна считает кромешников людьми. Она единственная, кто в это верит. — Садись! — буркнул Соколов вошедшему в кабинет с отчетом Калине. — И докладывай… Рыжий опричник тяжело опустился на стул и потер заросший щетиной подбородок: — Пока особо нечего. — Третьи сутки после покушения и тебе нечего докладывать?! — Соколов еле сдержался — знал, что Калина, как и Елизавета Павловна, из тех, кто себе на уме. — Ты понимаешь, что я не могу вечно сдерживать Милютина, Сенат, Госдуму? Ты понимаешь, что они все затихарились, потому что император пока не пришел в себя? Ты понимаешь, что я не могу заставить лейб-медиков вечно держать императора под общим обезболиванием? Скоро посыпятся неудобные вопросы: почему это лейб-педиатр Шолохов помогает лейб-терапевту Провоторову и лейб-хирургу Кашину. Ты понимаешь, что будет, когда император придет в себя, а у нас не будет виновника нападения? Хватит играться в странные тайны — отзывай всех от поисков артефактов или что ты там поручил искать? Отзывай всех и бросай на поиски напавшего на императора. Калина возразил: — Я именно этим и занимаюсь. В магомобиле императора расплавились все магдатчики, как при «Катькиной истерике». Значит, эфирное возмущение было выше восьмого уровня. Погибшие в магомобиле опричники Прутков и Ахремеев, а так же убитый в кромеже Костин, не были новичками. Их нельзя было застать врасплох, и клятвы по защите императорской крови на них были. Никто же еще не принес клятву Елизавете Павловне. Ведь так? Соколов скривился — дожил, Калина его подозревает в измене! — Так. Ни я, ни кто-то другой по моему приказу не давали тайно клятвы Елизавете Павловне. Доволен? Ты сам-то не давал такой клятвы ей? Или кому иному? А? Калина ехидно улыбнулся: — Обижаете! — Наталье Павловне, например? — не сдержался Соколов. Был за Калиной сильный грешок. Крайне сильный. Люди же. Пусть в людском им отказано, но они люди — и это не изменить даже печатью нечисти. Калина побелел и резко сказал: — Она мертва. Это доказано. Её видели в русалочьем хороводе на Ладоге в двадцать втором году. Соколов качнул головой — как его это все достало, кто бы знал… — Алексей, тебя учили, что лгать нехорошо? — Я. Не. Сказал. Что. Давал. Клятву, — четко, буквально выплевывая из себя каждое слово, сказал Калина. — Я лишь сказал, что Наталья Павловна точно мертва. Давайте вернемся к делу, раз никто из нас не давал клятву, перекрывающую клятву Федору Васильевичу… — А Громов? Калина грудью бросился прикрывать своего приятеля: — А Громов, как вам известно, выгорел. Вдобавок, он из тех, кто привык нарушать инструкции и указания только ради одной цели — закона. Для него закон превыше всего. Он не из тех, кто будет прокладывать себе путь к власти по трупам. Не говоря уже о том, что в момент нападения Громов был при Елизавете Павловне, а она — при нем. Так что их обоих можно смело вычеркивать из списка подозреваемых… |