Книга Кровь в наших жилах, страница 6 – Татьяна Лаас

Совсем стемнело, время шло к семи вечера — скоро наносить визит будет неприемлемо. Александр сложил все дела в несгораемый шкаф, крикнул сонному Демьяну, клевавшему носом в бумаги на столе, что он ушел, и направился домой спеша, как мальчишка. Впервые за эту осень пешком, а не кромежем. Только сожалений не было, в отличие от прошлого года. Тогда, обгоревшему, лишенному всего, ему казалось, что больше ничего хорошего не будет в его нежизни. Как же он ошибался!

Город изменился — растаял снег, запахло влагой, словно пришла нежданная весна, обнажилась грязь на тротуарах, как бывает после зимы. На улочках было тесно — всяк вышел прогуляться сегодня вечером. Бурлящая толпа нагло любопытствовала — дневные газеты вышли с сенсационными материалами об уничтожении огненного змея стараниями Сыскной полиции и лично Громова Александра Еремеевича. Жадные, заинтересованные взгляды окружающих были неприятны, благо, что до дома недалеко — апартаменты он снимал рядом с Сыском. Кромеж молчал, напоминая, что он теперь человек. Александр искал в себе перемены, но так и не нашел. Лишь мир стал безболезненным, перестав как наждачкой постоянно проходиться по коже, и тьма пропала, не отзываясь — Александр уже проходил это год назад, когда на берегу Ладоги в пылу схватки с огненным змеем попал под сплошную стену пламени из его пасти. Тогда это тоже Огнь был? Упорный он получается. Второй раз выгорать заставил. Второй раз дал шанс стать человеком.

Дома было привычно тихо, холодно и до безумия одиноко. Александр впервые заметил эту оглушающую, давящую на уши тишину, которую хочется разбить, как стекло, как лед на Идольмене и вырваться на свободу, на свежий воздух, как вчера утром. Включая обжигающе горячую воду в душе и стаскивая с себя белье, он пытался вспомнить дно Идольменя — там что-то было. Что-то, кроме горящего светоча, в который превратился Волков. Что-то, что заметил только краем глаза, не осознав. Алешка ночью, когда он расспрашивал его, совсем замкнулся, ответив только, что ничего не заметил, пытаясь выжить. Что же это могло быть? Что-то юркое и яркое даже на фоне светоча. Рыба? Водяной? Его любопытные кони? Память отказывалась помогать. Холера!

Он быстро принял душ, горячей водой прогоняя сонную хмарь в мыслях и боль в только-только срощенных ребрах, до красна растерся жестким полотенцем, натянул исподнее, неприятно льнущее к еще влажной коже, и подошел к зеркалу — надо побриться, негоже приходить в гости неопрятным. Он рукой вытер запотевшее зеркало, достал опасную бритву и замер, удивленно разглядывая себя. Для верности даже рукой прикоснулся к левой ключице, тут же отдергивая руку прочь — пальцы обожгло болью. Только этого не хватало!

Он опустил голову, уперся руками в раковину, снова поднял глаза, разглядывая себя в зеркало. Ему не показалось. Печать никуда не делась.

— Холера!

И что все это значит?!

* * *

За окном зарядил нудный дождь, Калина устал читать местные былины и снова, после скромного ужина, занялся своими бумагами — под вечер ему принесли новую, весьма внушительную стопку документов. Светлана заставила себя немного походить по комнате под полным тревоги взглядом Алексея — он словно заботливая мамаша-наседка не сводил с её глаз. Может, боялся венца безбрачия от Агриппины?