Книга Кровь в наших жилах, страница 8 – Татьяна Лаас

— Алексей, как так получилось, что опричники ни об артефактах, ни об обряде ничего не знали?

Он пожал плечами — для него ответ был очевиден, но не для Светланы:

— Мы даем обеты. Мы подчиняемся им. Мы опутаны множеством клятв. Иногда они приходят в противоречие друг другу, как в вашем случае… Поймите, мы не всесильны. Мы от многого были отстранены.

— Кошка… Что известно о нем? — Светлана облизала ставшие сухими губы. Калина протянул руку в бок, его ладонь исчезла в кромеже, чтобы вернуться с кружкой, исходящей паром и ароматом леса. Сбитень. Любимый Светланин сбитень. Она сделала осторожный глоток из протянутой кружки, наслаждаясь сладостью меда и горьковатым вкусом трав. Это придало храбрости сказать то, что когда-то ей сообщил Михаил: — Мне говорили, что он предал Опричнину. Он выдал обряд, в результате которого меня чуть не принесли в жертву. Мне говорили, что он покинул ряды Опричнины за три дня до ритуала.

Калина подался вперед, облокачиваясь на стол, словно хотел быть ближе, словно хотел быть уверенным, что каждое его слово достигнет Светланы:

— Это отнюдь не так, Лиза. Все было не так. Он действительно пропал до «Катькиной истерики» — он пропал в день равноденствия, астрономического, не календарного. Именно из-за него, я так понимаю, ритуал и сорвался в тот день. Ритуал был перенесен на другой день.

Светлана подтвердила то, что говорила мать на капище у Обводного канала:

— Окно возможностей не привязано жестко ко дню астрономического равноденствия, оно даже к фазам Луны не привязано — главное, успеть в неделю до или после дня призвания Рюрика на княжение.

Калина продолжил:

— Кошку заключили в тюрьму «Орешек» по приказу императрицы за предательство. Мы тогда не понимали, как он умудрился предать. Мы не знали, что одна царевна отнюдь не блондинка, а отчаянно рыжая под чужой маской. — Он протянул руку и поправил локон, заправляя его за ухо Светланы. Странная ласка, допустимая лишь в кругу семьи или между влюбленными. Ни в том, ни в другом подозревать Калину нельзя. Необычно, как говорит Саша. — Он не мог рассказать о вас опричникам — такое запрещено обетами. От кромешников не должны рождаться дети. Мы не знали о вашем существовании…

— Но как тогда он спас меня, если оказался в самой суровой крепости? В тюрьме, из которой еще никто и никогда не сбегал.

Алексей улыбнулся — и снова ответ был для него очевиден, но не для Светланы:

— Он спровоцировал драку. Очень крупную драку с охранниками. Охране приказано при малейшей попытке к побегу убивать заключенного… И не смотрите так испуганно. Мы же существуем не только в Яви. Смерть — не конец для нас. Погибнув, Кошка оказался в Нави. Он вырвался оттуда, чтобы спасти вас.

— Он умер из-за меня? — опешила Светлана.

— Любой так поступил бы, Лиза. Любой — мы обязаны защищать императорскую кровь, а вы — именно она и есть.

— Чуть разбавленная, — тихо сказала она, закрывая глаза: она оказалась гораздо сильнее должна отцу, чем думала раньше. Он не только спас её в Санкт-Петербурге. Он своей жизнью заплатил за её жизнь.

Алексей мягко продолжил, искоса поглядывая на Светлану:

— Большинство опричников вообще не знало о ритуале. Это была тайна. Даже Саша не знал. Только глава Опричнины и глава опричного сыска были посвящены в это. Кошка тогда как раз руководил сыском. Но даже им было запрещено приближаться к месту ритуала. Было запрещено его подглядывать.