Онлайн книга «Кровь в его жилах»
|
Она чуть подалась назад — она устала быть одна, а Миша, пусть и не знает, все же её семья. Он благородно не отступил и с объятьями не полез. Только и чувствуется его тепло сквозь мундир. — Мишенька… Дело не в этом… Дело совсем не в этом. — Так объясни! Саша за тебя умереть готов… Она развернулась к нему, делая шаг назад: — Ты зачем мне утром предложение делал, если знал о его чувствах? Мишка расплылся в озорной улыбке — вот же обормот! — Чтобы он понял: даже отказ не страшен! Страшно не признаться. И, Светлана, больше не повторится. Ты мне последнее время как сестренка… Когда Сашка в октябре с тобой на руках шагнул в управу, я понял одно: только живи — остальное неважно. Люби, дружи, наслаждайся жизнью с кем хочешь, только живи. Вот что светоч животворящий и багряно сияющий в животе любимой барышни делает с мужскими мозгами. Сразу на место ставит. — Хороший светоч… — Очень! — он пальцем ткнул Светлану в кончик носа. — Мы еще заставим Громова-старшего жалеть, что он запретил Сашке быть счастливым с тобой. Все же княжич не менялся — его даже багряный светоч не исправил! Он так и не запомнил, что Светлана сказала: дело не в Громове-старшем. Мишка из тех, кто слышит то, что хочет. Светлана смирилась с неисправимостью Миши и спросила: — А что там в Зерновом? Справились с Сашей? Мишка скривился: — В Зерновом плохо все. Мы с Сашей вроде и заткнули откровенные дыры в мир чуди, но там шахты по добыче радиоактивных металлов… Там десятилетие можно бродить в поисках новых трещин. Шахтеры уже пятый день бастуют, отказываясь спускаться под землю. Шахтовладелец призвал жандармов — Рогозин вчера самолично туда выехал с отрядом жандармов на подавление беспорядков. Договорятся или нет с рабочими — не понятно вообще. С одной стороны — радий крайне необходим. С другой — рабочих понять можно. Чудь опасна. Рабочие и без неё мрут со страшной силой из-за радия… — А Рогозин… — А этот в два раза опаснее и гнева владельца, и чуди. Двери в кабинет распахнулись без стука, заставляя Светлану шагать в сторону, чтобы Миша не перекрывал траекторию полета огненного шара. В кабинет, чуть не получая боевой шар в лоб, шагнул незнакомый мужчина в годах: благородная седина, суровое лицо, черный почти в пол кафтан с серебром вышивки. Везде: на груди, на плечах, на надплечьях — сияла псиная голова. Соколов Аристарх Борисович собственной персоной, надо полагать. За ним стояли еще два опричника, не так сияя серебром. В руках одного была корзина, у другого — ошеломительный по величине букет из белых астр. Не только огненные змеи не разбираются в букетах. Звукопоглощающее плетение слетело прочь, и осоловелый после сна Саша вскочил на ноги, вытягиваясь во фрунт. Светлана поморщилась: он же в Серых ручьях спокойно возражал Соколову — откуда столько раболепства взялось? Или… Она поздно сообразила… Он выслуживается в попытке вернуться в опричнину. Из-за неё. Соколов черными от тьмы глазами посмотрел на всех и, словно щенкам на псарне, велел: — Громов, Волков, вон! Княжич побелел, но сдержался — опричнина выше всех, даже князей. Саша сжал зубы, чтобы промолчать. А Светлана не стерпела — Соколов знал, кто она. Если он позволяет так обращаться в её присутствии, то и с самой Светланой церемониться не будет. — Соколов, вон! — процедила она. — И шавок своих заберите. |