Книга Кровь в его жилах, страница 49 – Татьяна Лаас

Светлана, в страхе заглядывая в бельевые ящики, обнаружила, что мозги у Мишки все же были: белье и чулки он ей покупать не стал. Это не могло не радовать. Может, потому Мишка и отсиживался в своем Зерновом, чтобы Светлана успокоилась и смирилась с его подарками. Он же не знает, что для неё расстояния не преграда. Она заставила себя успокоиться и быстро оделась — только простыть из-за холода не хватало.

Накинув на плечи старую шинель, приехавшую с ней сюда еще из Москвы, Светлана достала из шкатулки ожерелье и принялась быстро уничтожать защитные эфирные плетения. Стоимость ожерелья без них сильно упадет в цене, но так безопаснее. Она огнем расплавила замочек, уничтожая злосчастную надпись о Великой княжне. Вот и все. Ожерелье можно смело продавать. Она еще раз прошлась пальцами по до боли знакомым жемчужинам — прошлась и ничего не почувствовала. Жалко не было: это ожерелье — подделка, это не последняя ниточка, что связывала её с семьей и прошлым. Последнюю нить у неё нагло украли Волковы и Дмитрий, и её уже не вернуть. То ожерелье лежит в семейном склепе Рюриковичей, храня тайну Великой княжны Елизаветы и оберегая её свободу. Справедливость никогда не коснется той убитой девушки, чье имя так и осталось неизвестным, потому что её никто не искал. Её родные, если и живы, а не были выпиты Дмитрием, никогда не узнают, где она обрела последний покой. Это было неправильно, но ничего поделать с этим Светлана не могла. Она сунула ожерелье в карман, обулась, надела шинель и шапку. Пора в ювелирный магазин, пока он не закрылся.

Немного побаиваясь случайных встреч, жадных взглядов и шепотков за спиной, Светлана шагнула кромежем прямо из квартиры на Театральную площадь. Она была одной из центральных, где, кроме старого театра, располагались лучшие магазины и рестораны. Здесь всегда бурлила жизнь, даже в этот вечер, несмотря на нестихающий снегопад. Дворники в длинных тулупах изо всех сил расчищали тротуары, но их снова заносило белоснежным покрывалом, на котором гуляющие горожане тут же оставляли цепочки шагов, словно строчки истории Суходольска. Горели желтые электрические фонари, заливая светом площадь, гудели клаксонами магомобили, звонко кричали: «Но, пошла, залетная!» — извозчики, быстро отлавливая в замерзающей, с одинаковым щедрым морозным румянцем, веселой толпе клиентов и увозя их прочь — домой или дальше куда-нибудь развлекаться.

Ветер уносил куда-то к Идольменю неприятные ароматы города: угольную гарь, дым от магомобилей, вонь конских яблок, чьи-то невыносимо стойкие духи… Светлана на миг замерла в этой кутерьме — всего пары дней тишины больницы достаточно, чтобы окружающий мир казался немного безумным. Падал снег, крутился вокруг Светланы, и оказалось, что в окружающей толпе мало кто замечает её и уже тем более никто не тычет в неё пальцем. Даже торговки в огромных шубах, с платками, завязанными на груди крест на крест, были больше заняты своим замерзающим товаром: булками, пирожками, самоварами со сбитнем, — чем Светланой. Она вздохнула полной грудью морозный воздух, тут же пожалела об этом и спешно шагнула в тепло ювелирного магазина, чуть щурясь от слишком яркого освещения в салоне. Вдоль прилавков, сияющих украшениями, скучали несколько приказчиков, которым не было никакого дела до Светланы, пока она не достала из кармана свое ожерелье… Сделка прошла быстро и неожиданно гладко — Светлана получила на руки чек и немного наличности, выручив гораздо больше за жемчуга, чем надеялась. Мысль о том, что за месяц могли сильно подняться цены на все, а не только на украшения, она трусливо гнала прочь. Теперь, имея на руках деньги, можно было завернуть в галантерейный магазин Бендера — Светлане требовался новый корсет, ей еще полгода его из-за травмы носить.