Книга Кровь в моих жилах, страница 107 – Татьяна Лаас

Светлана снова вспоминала: утро, поездка в Сосновское, жертвенная поза убитой, необходимость стазиса, упрямый Громов, который пошел против правил. Она чуть челюсть не вывихнула, давясь зевком — сейчас бы кружку крепкого кофе, можно даже без сахара и молока, как тогда. Её окатило волной жара — Светлана чуть не села от озарения на сиденье. Все началось не с отказа Громова свернуть расследование! Все началось с Мишки! Это он позвонил на кристальник и уговорил, балабол, выйти на третье дежурство подряд. Это он должен был ехать на вызов. Это он должен был увидеть жертвенную позу у убитой. И Громову не удалось бы уговорить Волкова отложить стазис. О жертвоприношении было бы доложено жандармам — это их обязанность выслеживать язычников. Не обошла бы эта новость и кромешников. Пока бумаги летали туда-сюда, пока собирали команду, пока решали, кто будет проводить расследование, дожди бы смыли следы берендея в лесу, а вокруг капища они и так были затерты магией. И баюша бы умерла в лесу без помощи. Она бы не смогла ничего рассказать. Думать о том, была ли хоть капля правды в словах Китти, Светлане пока было дурно. Пока не об этом. Пока об убитой. Когда жандармы или даже кромешники добрались бы до места преступления, то обнаружили бы ожерелье. Или даже платье? Было ли еще что-то, указывающее на императорское происхождение жертвы? Светлана так и не спросила у Громова. И про зарницы забыла спросить — пролилась ли в Сосновском настоящая императорская кровь? Если убитая — не княжна, то убийца-то может быть Рюриковичем. Пролил ли он там свою кровь? Именно это и могли скрывать в Сосновском, подсовывая лжекняжну. В любом случае, тело убитой увезли бы в Москву, и там бы все засекретили, как случилось с Василием Федоровичем Рюриковичем-Романовым. Даже скорее не так. Из-за особенной даты дело сразу бы взяли кромешники. Тело убитой изучали бы в Москве. Там бы и обнаружили ожерелье. Тут, в Суходольске никакой Громов бы об этом не узнал. Как не узнала бы Светлана — все подарки Волкова она возвращала ему без осмотра. Точно так же было бы с обновленным ожерельем — вернула, не прикасаясь, потребовав… Потребовав возместить деньгами стоимость тринадцати жемчужин. Никто не узнал бы о подмене ожерелья. Все испортили заботливый Волков и упрямый Громов.

Хотелось ругаться — о подмене на дежурстве она так же, как и об ожерелье, не сказала Громову. Промолчала, направляя расследование в другую сторону. Или Громов с Петровым и такую возможность предусмотрели? Оставался один непонятный момент. Почему убитая так похожа на Светлану? Случайность? Или злой умысел? Хотя нет, еще один непонятный момент — где и кто подменил ожерелье? Болин или кто-то из Волковых — понять бы еще зачем. А еще кто-то очень хорошо знает повадки Светланы — то, что она никогда не прикасается к подаркам от Мишки.

Дверца хлопнула, пахнуло ветивером, папка с бумагами приземлилась на переднее сиденье, двигатель «Рено» заурчал, напитываясь эфиром из кристаллов, и магомобиль поехал в сторону магуправы.

— Я скажу, когда сможешь вылезать из-под пледа, — мягко сказал Михаил.

Светлана сделала себе щелочку в пледе, разглядывая все так и одетого в тот же самый костюм княжича. Он даже побриться не успел — и это за час! Сомнения снова проснулись в Светлане. Она настороженно спросила, жалея, что не видно лица княжича: