Онлайн книга «Кровь в моих жилах»
|
Светлана напомнила очевидное, поправляя плед и пытаясь поменять положение — жгло до невозможности спокойно лежать: — Демьян же уехал с Михаилом. За вещами… — Могу съездить я, — отрешенно предложил Громов. Она сглотнула: он же болен, зачем это ненужное геройство⁈ И ради чего? Ради какой-то одежды. В который раз возник вопрос: он храбрец или безумец? Скорее безумный храбрец. Думать, что он храбрый безумец было как-то страшновато. — Простите, Александр Еремеевич, этого я вам позволить не могу, — она даже села на диване, теряя плед, а потом спешно в него кутаясь: кожа на руках, там, где её не скрывала рубашка, была красноватой и вспухшей, как после ожога. Громов воспитанно отвел глаза в сторону. — Светлана Алексеевна… — Нет! — её злило его упорство, причем там, где совсем не нужно! Громов отвлекся от разглядывания носков своих штиблет, заглянул Светлане в глаза и твердо сказал: — Слово чести, что я не буду рыться в ваших вещах… Вот что за человек! Нечисть, одно слово! Словно её белье может удивить мужика за тридцать лет! Неужели он сам не понимает, что дело не в этом. Просто глупо ехать за её одеждой. Демьяна она бы пустила, но… — … я попрошу госпожу Афанасьеву — она соберет вещи. — Сашка! — не выдержала Светлана, и тут же смешалась, понимая, что сорвалась: — простите… Не сдержалась. — Мне понравилось, — внезапно улыбнулся он. Только предлагать перейти на имена не стал. Нечисть, что с него взять. Кромешник. Светлана прикусила губу, тут впервые поняв, что он всю жизнь провел в монастыре и его, действительно, можно шокировать женским бельем. Она плотнее закуталась в немного колючий плед и, чтобы прогнать крамольные мысли, тихо сказала, заставляя себя правильно выговаривать его имя: — Александр Еремеевич, простите, но недальновидно рисковать собой и своим здоровьем ради одежды. Это не то, ради чего стоит куда-то нестись в дождь. Я дождусь тут своей одежды от Агриппины Сергеевны. Или я вам мешаю? — Что вы, нет, конечно. Оставайтесь сколько вам нужно. Так я могу вам предложить свой сонный амулет? Она кивнула — действительно, лучше спать, чем терпеть боль: — Да, буду крайне признательна. Он ушел, оставляя в кабинете вместо себя шлейф из корицы и бергамота. Нелюдь. Нечисть. Но безумно воспитанная, если не считать его криков на Демьяна, гордая и благородная. Ехать к Светлане домой только из-за одежды… Она не та прекрасная дама, ради которой стоит совершать подвиги, тем более такие. Светлана снова легла и чуть покрутилась в пледе в попытке найти удобную позу — такой, кажется, просто не существовало. Тело все горело, Александр Еремеевич был прав, когда назвал травы Агриппины лютыми. Громов вернулся не только с амулетом. Он принес подушку, одеяло, тяжелый шлафрок и домашние туфли, которые Светлане откровенно были большими даже на вид. — Могу я вас спросить? — Он положил подушку под голову Светлане и подал ей амулет — небольшую заговоренную веточку, обвязанную лентами. — Конечно. — Я могу поработать тут, в кабинете? Я буду вести себя старательно бесшумно, чтобы не мешать вам. Она сцепила зубы, чтобы опять не заорать на него: «Сашка!» Он в чем-то хуже Демьяна. Светлана заставила себя правильно выговаривать его имя: — Александр. Еремеевич. Это ваш кабинет. Это я тут лишняя. Это я вам мешаю работать. |