Книга Кровь в моих жилах, страница 137 – Татьяна Лаас

— Сашка… — Светлана схватила его под руку, помогая удержаться на стуле. — Как ты… Как вы…

Он прошипел «холеру», рукой, согнутой в локте упираясь в стол и пытаясь продышать боль:

— Ругайтесь на меня почаще… А еще лучше называйте по имени, если это для вас не слишком неприемлемо. — Он с усилием выпрямился, по его лицу тек холодный пот: — простите. Иногда еще раны дают о себе знать.

— Кровь мою будете? — прямо спросила Светлана.

Громов нахмурился:

— Это плата за просьбу называть по имени?

— Это желание помочь, Александр, — именем она подсластила горькую кровавую пилюлю.

— А если я воздержусь?

— То будете сами себе врагом.

Он кивнул и коротко ответил, вызывая в Светлане нехорошее желание заругаться на упрямца:

— Буду, простите.

— Кровь? — все же спросила она — вдруг не так поняла.

— Врагом, Светлана Алексеевна. Не надо на меня расходовать вашу кровь. Это слишком опасно для вас. Я еще не знаю, как Елизавета стала Светланой, но я постараюсь решить этот ребус.

Светлана отстранилась и снова взяла фотографию в руки.

— Это же…

— Вот я сижу и думаю: я цареубийца или все же цесаревичеубийца? Такие же бывают?

— Его убила я — я испепелила тело. Из праха не возвращаются. Из мертвого тела запросто. Но как… Как годами жить в городе, и остаться незамеченным? Сходство с императором Павлом потрясающее.

Громов напомнил очевидное — Светлана сообразила не сразу:

— Баюша, то есть Китти, конечно. Рядом с баюном никто ничего не заметит. — Он достал из-под салфетки еще одну тарелку: — будете жареную картошку, Светлана Алексеевна?

Он придвинул тарелку к ней. Светлана сглотнула слюну и честно сказала:

— Буду. — Это было внезапно, это было нелепо, но сейчас еда отвлекала от грустной мысли: она убила… Уничтожила цесаревича. Это хуже, чем скандал с графом из Померании или нет? Граф. Из Померании. В Суходольске. В их глуши! Хотелось кричать от злости на саму себя — тогда три года назад, граф не вызвал в ней удивления. Точнее, его присутствие в Суходольске.

— Ешьте, — мягко напомнил Александр.

— А вы?

Он вздохнул:

— А мне пока нельзя. Доктора запретили. И не надо предлагать свою кровь, ради всего святого.

Она кивнула и завертела вилку в руках. Правда, аппетит резко пропал.

— Проверим, Светлана Алексеевна, нашу версию?

— Светлана. Если вы — Александр, то я Светлана.

— Хорошо. Так… Проверим? — Он все же схулиганил и утащил с её тарелки кусочек картофеля прямо руками: — простите.

— Проверим, — мрачно сказала Светлана. — Помните, я рассказывала о своем конфузе с графом-вампиром?

— Из Померании? Теперь хотя бы понятно, что он забыл в этой глуши, — улыбнулся Громов.

Светлана опять взяла фотографию цесаревича в руки. Тарелку с картофелем, пожаренным крупными кусками и залитым чесночным маслом, она перед этим поставила между собой и Александром — пусть поест. Она даже вилку положила так, чтобы Александру тоже было удобно её брать. В лесах под Санкт-Петербургом вообще была одна ложка на всю их банду мелких, как сама Светлана их называла, так что брезговать она не умела. Александр снова не удержался и пальцами стащил очередную дольку картофеля, съел её с явным наслаждением. У них даже вкусы одинаковые, надо же… Дождь пел за окном осенние песни, и почему-то стало интересно: а любит ли Александр собирать грибы? Ходить по прохладному лесу, вдыхать смолистый свежий воздух, наслаждаться пряным грибным запахом, слушать, как поют птицы… Наверное, это глупо в такой момент думать о грибах, но отец любил их собирать. Она пальцем провела по фотографии, по надписи «зеленые глаза»…