Онлайн книга «Кровь в моих жилах»
|
— Мы не умираем, Вета. Подумай еще раз. Твоя жизнь и нежизни нечисти. Мы справимся. Мы погасим и пламя, и воздух, и воду. Столько раз, сколько потребуется. Мы даже нежитью вернемся, если надо. Дай земле переболеть. — Вали в ад! — страшнее ругательств она не знала. Она встала: — я иду в Навь. Мне нужны ответы, которые ты не готов мне дать. Кстати, кромешникам обо мне ни слова — развею! — Не скажу, Вета, раз ты так хочешь. — Он воспитанно поднялся со стула. Тот растаял во тьме легкой дымкой. — Я готов дать ответы. Готова ли ты принять их? — Я уже говорила! Повторять не люблю. Кошка мягко сказал: — Моя девочка… Она предпочла промолчать. Как молчала и после возвращения памяти. Как молчала и возвращаясь в Явь. Как молчала, когда почти до полуночи помогала разбирать завалы. Угадать, кто из плечистых парней кромешник, а кто просто человек не удавалось. Кромешники, придя на помощь, свою пугающую всех форму с собачьей головой не надели. Народ и так на пределе, ссоры и драки вспыхивали на пустом месте. Жандармы еле успевали гасить искры назревающих бунтов, потому что горожане не знали, где будут спать этой ночью, что будут есть и чем кормить своих голодных детей… А еще они в ужасе ждали пламя. Светлана молчала вплоть до Вдовьего мыса, куда шагнула мимо Кошки кромежем. Ища эфирные следы капища, ставя вешки, чтобы было проще ориентироваться, куда жертвовать свою кровь, нанося два защитных круга — из соли и мела, зажигая четыре свечи в стеклянных фонариках, вставая возле жертвенного алтаря, тут почти вросшего в землю. Этот камень закапывали каждый век, и он все равно упрямо освобождался от земли, рождаясь заново. Она все это время молчала. Шумел за спиной лес, еще весь в позолоте и серебре. Тут, на Вдовьем росли осины вперемежку с березками. Перед Светланой на севере расстилалась серебристая в свете звезд гладь Идольменя, сейчас еще спокойного, только и слышно, как под скалами мерно накатывают волны на берег. Белые барашки волн, обычно кружащиеся возле острых камней, похожих на богатырские шлемы, из-за чего сказки о спящем в Идольмене войске и появились на свет, сейчас были не видны. Полное звезд небо быстро затягивало облаками. Не по погоде, а значит, стоит поспешить. Заговорить все же пришлось. Непонятные, странно звучащие на старославянском языке напевные слова. Просто заученные по памяти — на неё Светлана никогда не жаловалась. Это Митеньке пришлось пять раз повторять за мамой, пока она не убедилась, что тот запомнил. Вета тогда стояла в стороне и не понимала, почему её не спрашивают: запомнила ли она? Впрочем, мама всегда знала, что память у Веты хорошая. Летят по ветру слова. Им внимает подземное пламя. Их ловит воздух. Их слышит вода. А глупая, верящая матери Вета корчится в прошлом от боли, когда ей выжигают магические каналы. Когда ей надевают наручники, она уже не сопротивляется и не кричит — сорвала голос, да и рот закрыли магическим кляпом. Она смиряется и больше не брыкается. Когда мама держит её, стоящую на коленях на алтарном камне, за волосы, она только плачет. «Это не твоя сестра. Этим телом овладела нечисть. Это тело надо очистить от твари, затаившейся в нем. Это можешь сделать только ты, Митенька. Это разорвет порочный круг вечных жертвоприношений. Ты храбрый мужчина. Ты цесаревич. Ты должен спасти страну. Ты сможешь — я знаю. Только ты спасешь страну. Это твой долг.» |