Книга Кровь в моих жилах, страница 61 – Татьяна Лаас

До имения, расположенного за Волчанском, ехали почти в тишине.

Светлана молчала, потому что злилась на Волкова, но понимала: сейчас не время портить с ним отношения. То, что он не ночевал в полях, охраняя урожай, не значит, что он был в Сосновском, как и не значит, что его там не было. Стоит точно узнать, где же он провел ту ночь — Громову для его расследования это важно.

Почему молчал Волков, Светлана не знала, но так даже лучше — меньше шансов вспылить и все испортить.

Волчанск начался внезапно. Холмы чуть расступились долиной речки Перы́ницы, и среди полей выросли каменные двух- и трехэтажные дома. Когда-то Волчанск был небольшим селом, но об этом давно забыл. Княжич снизил скорость, и магомобиль еле-еле поплелся по залитым солнцем узким улочкам в узорчатых тенях от золотых берез и осин. Редкие тополя уже стояли голые, стыдливо прячась в глубинах дворов. По тротуарам медленно прогуливались нарядно одетые горожане — праздник еще продолжался.

Жизнь в городке кипела. Работали лавки и магазины, еще не убрали открытые террасы кафе на площади, в синематограф на первый сеанс спешили люди. Светлана заметила в толпе мальчишку с кипой газет и попросила Мишеля остановиться. Он проследил за её взглядом и с грустной улыбкой спросил:

— Ты уверена, свет души моей?

Она прямо его спросила:

— Лучше оставаться в неведении? Прятать голову в песок, как страус? Я хочу знать: пророчил юродивый или нет.

Светлана смутно помнила великого князя Василия Федоровича Рюриковича-Романова. Он делал карьеру по военной части, и был весьма популярен в армии. Когда ему предложили участвовать в заговоре против императрицы, он лишь сказал: «Я ненавижу Катьку всей душой, но она моя кузина. Я не пойду против неё!» Заговор раскрыли кромешники, тогда ещё послушные императорской воле. Главных заговорщиков отправили в Сибирь, а самого князя лишь в ссылку в имение где-то под Рязанью. Ссылка, естественно, закончилась со смертью Екатерины Третьей. От венчания на царство великий князь снова отказался. Быть послушным болванчиком при Государственной думе он не захотел. Вот все, что Светлана помнила о князе.

Пальцы Мишеля побелели на руле, но магомобиль он все же припарковал у тротуара безропотно. Княжич громко свистнул, привлекая внимание мальчишки-газетчика и кучи лоточников с товарами, и вышел из магомобиля, спрашивая напоследок:

— Разве в Сосновском великую княжну Елизавету убили?

Пока Светлана думала, что же ему ответить, он сам все понял:

— Ясно. Громов хоть жандармам сообщил об этом?

— Он вызвал кромешников.

— Ясно, — вновь повторился Мишель и пошел прочь. Его узнавали, с ним здоровались и даже что-то спрашивали — он останавливался и о чем-то переговаривался. Его не потерять в толпе одинаково серых праздничных костюмов и шляп — он на полголовы, а то и на голову был выше всех на площади. Точно медведь — волчья стать не такая. Светлана с болью в сердце подумала: а если это он в Сосновском убил? Если все же допустить такое? Алиби пока нет, на берендея похож, к тому же маг. При дворе Мишель бывал вместе с отцом, великих княжон в лицо должен был знать. Светлана поморщилась: не сходится. Никак та убитая в Сосновском не походила на княжон, во всяком случае на старших. Да и зачем ему марать руки в крови? Для чего? Вспомнилась фраза юродивого: «Люди боятся повторения десятилетней трагедии». Дело в этом? Дело в страхе? И потому сейчас всяк искал императорскую кровь и готов был её проливать? Маги, в принципе своем, рациональные твари, и разделы с жертвоприношениями даже Светлана изучала на своих магических курсах, но… Воспроизводить неизвестный ритуал на языческом капище для предотвращения еще непонятно повторной ли трагедии как-то слишком для мага, особенно если попытаться представить на капище Мишеля. Таким только кромешники промышляют. Или все же… «Катькина истерика» так всех напугала, что любой готов пролить императорскую кровь, окажись она под рукой?