Книга Кровь в моих жилах, страница 60 – Татьяна Лаас

Полудница возникла прямо перед Светланой и подалась к ней — высокая дева в венке с алыми лентами. Только лента в руке Светланы была красивее.

— Потанцем? — спросила полудницу Светлана.

— А выживешь? — ответила та.

— Перетанцуешь — ленту получишь. Я перетанцую — ответишь на вопрос о милом моем.

Полудница глянула за спину Светланы — прямо на княжича:

— О нем вопрос будет?

— О нем.

Полудница рассмеялась громким, грудным смехом:

— Меня еще никто не перетанцовывал! — Она радостно закружилась вокруг своей оси, подняв голову вверх, к солнцу. Алый сарафан вился, льнул к ладным ногам полудницы, белая расшитая рубашка обтянула высокую девичью грудь. Не дева, а сама красота и жизнь.

Светлана подхватила её танец. Алая лента в её руке трепетала на ветру, кружилась вместе с ней и золотыми листьями. Светлана добавила свой эфир, и затанцевал, зашумел вместе с ней и лен, и небо, и ветер, и, кажется, само солнце. Светлана замерла, переводя дыхание, а лента, лен и листья продолжали танцевать за неё:

— Перетанцуешь, полудница, мой танец? — Светлана не скрывала торжествующей улыбки. — Солнце скоро уйдет, и твои силы уйдут вместе с твоим временем — осень же. А мой танец будет продолжаться, пока я этого хочу.

Полудница остановилась и, хищно щелкнув острыми зубами, подалась к Светлане, но тут же с визгом отпрянула от пламени на алой ленте.

— Обмануть вздумала⁈ — все же прокричала полудница, растеряв свою красоту и став тем, чем и являлась: страшной нечистью, на чьей совести не одна загубленная жизнь забывшихся в полдень на поле.

— Так и ты обманываешь, — твердо сказала Светлана. — Ты же мертва, тебя честно не перетанцевать. Давай ленту в обмен на ответ и разойдемся, а то спалю вместе с полем. Милый простит. Он мне и не такое прощает.

Полудница прищурилась и вновь попыталась достать длинными, острыми когтями Светлану через горящую ленту, но только взвизгнула от боли — пламя не любит нечисть.

— Лента и жизнь в обмен на ответ, — снова предложила Светлана, краем глаза наблюдая, чтобы огненный танец не прервался — львиная доля внимания уходила на полудницу. Нечисти нельзя верить. Никогда.

— Задавай! — пробурчала, сдаваясь, полудница. Исчез и венок, исчезла и расшитая рубашка, и сарафана не было — только какое-то старое тряпье, вонявшее могильным тленом.

— Третью ночь назад милый мой на каком поле был?

Полудница замерла от удивления, а потом громко расхохоталась, так что её налитая, как яблоки, грудь закачалась:

— На каком поле⁈ На каком поле… Да милый твой трутень — ни разу не был в полях, уж поверь, я земли волчьи знаю, давно тут живу. Не бывают волки в полях, и милый твой тоже ни разу не был. Дома он сидит. В тепле и уюте. А тут его маги пашут: гроном да погодник. Ответила я на твой вопрос?

— Ответила, — подтвердила Светлана, убирая пламя с ленты. — Забирай свой подарок — заслужила.

Полудница была нечистью, а с нечистью не заключают сделок — получив ленту она тут же когтями рванула по груди Светланы. Только попала уже по Мишелю и завыла от боли, сгорая в огне.

Мишель прижал к себе Светлану, жаркий после бега.

— Девочка моя… Кто же танцует в полдень на поле… Солнышко, любовь моя, жизнь моя… Напугала до чертиков!

Светлана промолчала, хоть в груди и кипела злость на Волкова. Два года… Два долгих года он водил её за нос и лгал, лгал, что работает не покладая рук, а сам наслаждался отдыхом дома, пока она дежурила вместо него в управе. Вот же тварь! До полудницы ему далеко — та хотя бы не лжет, не скрывает, что тварь. Волков лгал и ради чего⁈ Ради пары дней отдыха дома.