Книга Кровь в моих жилах, страница 59 – Татьяна Лаас

Княжич остановил магомобиль на краю земли. Справа простирались неубранные льняные поля Волковых, слева синее блюдце Идольменя. Золотой каемкой росли березки вдоль высокого обрыва над водой. Сейчас гладь Идольменя была девственно чиста — ни единой рыбацкой лодки вплоть до горизонта, ни русалок, ни водяных коней. И златочешуйчатое войско не было видно — богатыри уже спали в ледяной воде, в ожидании тепла или призыва.

Светлана вышла из магомобиля, скинула с себя плащ и даже жакет — солнце жарило как летом. Сейчас даже жилет был лишним.

— Который час? — спросила она у Мишеля.

Тот улыбнулся:

— Не волнуйся. Не думай ни о чем. Наслаждайся теплом и осенью. Я же знаю — ты любишь золотую осень.

Такой наблюдательности от княжича Светлана не ожидала, если честно. Чаще всего он пропускал её слова мимо ушей.

— И все же, Мишель?

Он достал из кармана жилета часы, откинул крышку и вздохнул:

— Полдень. Но это ничего не значит. Приедем после завтрака, только и всего. — Он махнул рукой, и ветер шаловливо приподнял с земли золотые листья, заставляя их танцевать вокруг Светланы. Той тут же пришла в голову шальная мысль.

Полдень.

Жаркое, почти летнее солнце в зените.

Уходящее вдаль золотое льняное поле.

И алая лента в плаще. Светлана решилась:

— Мишель, я прогуляюсь?

Он скинул с себя пиджак, небрежно бросив его на сиденье:

— Мне с тобой?

— Вот уж нет, — улыбнулась Светлана. — Это девичьи секреты.

— Как скажешь, — белозубо улыбнулся княжич. — Если что — кричи громко, я приду на помощь.

— Учту!

Она пошла прочь по кромке золотого поля, рукой ведя по твердой, чуть царапающей кожу кострице. Лен почти созрел, но ради длинной тресты можно и до первого снега подождать. К черту забывчивого Мишеля, но эти дежурства, и впрямь, подарок для Светланы. Лгать себе последнее дело. Ей нужны деньги, и хорошо, что княжич щедро платит за дежурства.

Хотелось разуться, снять тяжелые ненужные ботинки, шагая босиком по жирной, щедро накормленной к зиме, мягкой, как перина, земле. Чтобы стопы золотились от пыли, чтобы земные силы вошли в Светлану, помогая выстоять и выжить.

Далеко в небе плыл птичий прощальный крик. Улетали в тепло стаи птиц. Отсюда не было видно, гуси это или утки. Лебеди давно уже улетели. Светлана приложила ко лбу ладонь, закрывая глаза от яркого солнца, и провожала птичий клин, пока он не исчез в прозрачном, как слеза, небе. И грустно на сердце, и в то же время тепло — земля и ветер не позволяли Светлане отчаяться. Эта осень чудо как хороша. И дальше, год за годом она будет такой же чудесной — сил на это хватит.

Светлана обернулась на княжича. Тот смотрел ей вслед, присев на длинный, далеко выступающий капот магомобиля. Шляпу Мишель озорно сбил на затылок, словно и не княжич. Солнце освещало его мощную фигуру со спины, превращая в золотое сокровище. Может, для кого-то он и станет сокровищем, но не для Светланы. Никогда и ни за что между ними ничего хорошего не получится. Ни в жизни до «Катькиной истерики» ему не было места рядом с ней, ни тем более сейчас.

Она отвернулась и пошла дальше куда глаза глядят.

То слева, то справа от Светланы мелькала призрачная фигура, слишком неуловимая, чтобы её разглядеть. Голову пекло от жара солнца, того и гляди, что удар хватит.

Светлана тихонько запела песенку без слов. Их она не помнила, слишком рано её забрали от нянюшки. Она принялась пританцовывать, что делать на полуденном, пыльном, пышущем жаром поле настоятельно не рекомендуется. Лен кололся, пытаясь воззвать к благоразумию Светланы. Золотые листья, покорные воле Мишеля, танцевали вместе с ней.