Книга Кровь в моих жилах, страница 82 – Татьяна Лаас

— Во всяком случае меня ведут под венец по доброй воле, а не как мечтаете вы. Еще один приворот на господах полицейский, и о ваших матримониальных шалостях будет извещено ваше начальство.

Варвара побелела, но ничего не сказала. Светлана вышла прочь из палаты — она сделала все, что могла. Остальное сделают хирурги, баюша и собственное упрямство хвостомоек. Она прошла мимо Синицы — тот проснулся и бросился за ней, будя своими криками обитателей палат хирургии:

— Светлана Лексевна! Вашбродь!

Светлана остановилась и подождала парня:

— Демьян, я в магуправу. Я вернусь после обеда. Ты тоже можешь заехать сюда после обеда — господин Авдеев сказал, что с Громовым и Петровым все будет хорошо. — Конечно, хирург говорил не так, но кровь еще никогда не подводила Светлану. — Съезди домой, приведи себя в порядок, отдохни…

— Дык… Может, мне с вами? — Глаза парня горели желанием горы свернуть ради Громова. — Вы же разбираться с тем, что случилось в управе, едете? Я вам помогу. Правда! И мешать не буду. Я хорошо и быстро пишу. Я могу быстро все записывать и зарисовывать. Меня Владимир учил. Пожалуйста…

— Ладно, — сдалась Светлана, понимая, что он и без неё пойдет разбираться и найдет себе приключений, почти как Громов.

Светлана трусливо замерла перед уличной дверью больницы, не в силах толкнуть её и выйти. Сердце грохотало где-то в горле — она подспудно ждала, что юродивый так и сидит на ступеньках крыльца. Демьян не понял её задержки, потом опомнился, явно вспоминая уроки этикета от Александра Еремеевича и открыл дверь:

— Простите, вашбродь…

Светлана сглотнула вязкую, горькую слюну — ступеньки были пусты:

— Не стоит, Демьян. Я просто задумалась…

— Так ясень пень, задумались! На берендея же идем! — Восторг в голосе хвостомойки так и читался. И как Громов сдерживает его энтузиазм? Демьян уже отряхнулся от ужасов больницы и снова напоминал лайку, готовую сорваться с поводка и бездумно лететь на медведя.

Светлана, спускаясь по лестнице, строго сказала:

— Мы не идем на берендея, Демьян. Он сейчас слишком опасен — перевозбужден случившимся. Он легко снесет голову любому, кто к нему сунется. Да и… — она напомнила очевидное: — берендея сейчас ловят жандармы и их маг.

Демьян важно кивнул:

— Понял. Собираем доказательства, эти… Как их… Улики, проводим опрос и как только берендей успокоится, решит, что все прошло, берем его тепленьким. — Он повел носом, словно уже брал след берендея, и робко улыбнулся: — щас… Обождите пару минуточек…

Он рванул куда-то в туман, в котором исчезал город. Светлана даже на миг подумала, что Демьян, и впрямь, сорвался с поводка за бером. Она передернула плечами.

Было зябко. Туман холодными, влажными пальцами касался щек, оседал каплями на волосах, оставлял мокрые пятна на жакете. Звуки были приглушены, словно на улицы набросили ватное одеяло. Только и слышно журчание воды в ливневых канавах, да вездесущий по утрам шорох метел. Шурх-шурх-шурх. Дворники собирали мокрые, прелые листья и разгоняли лужи. У них это слабо получалось. Весь Суходольск превратился в одну большую, грязную, непросыхающую лужу, совсем непотребного цвета из-за разлагающихся желтых листьев.

По дороге пронесся огромный магогрузовик, щедро обдавая прохожих водой из многочисленных луж. Светлана еле успела создать воздушный щит — отвыкла, что стихии вновь ей подвластны. Надо поблагодарить за это баюшу… Остальным прохожим так не повезло — им только и оставалось ругаться вслед грузовику. Вода с мостовой залила тротуар, оставляя на нем мелкий мусор, и лизнула носки ботинок Светланы. Домовой, которого Александр Еремеевич просил отремонтировать ботинки, работал на совесть — вода скатилась с них, не промочив. Светлана вздохнула: она и Громова не поблагодарила за это.