Онлайн книга «Чернокнижник и феи»
|
Зола кивнула: — Почему бы и нет… Мы с Абени постараемся не сильно разорить вас, нер Аранда… Рауль тихо ответил: — Ты же знаешь — для тебя, любовь моя, хоть Луну с небес… Только живи. Только не уходи, только не покидай… Абени чуть не задохнулась от неприкрытой нежности и беззащитности слов брата, хоть они и не ей адресовались. Наверное, нельзя так сильно любить, когда без другого человека и жизни нет. Или только так и надо любить, и идти до конца, защищая любовь. Хорошо, что повисшую после слов Рауля в столовой тишину, разбил Джеральд в своем самом нарядном фрачном костюме: — Обед подан, неры и нер… * * * В кондитерской было многолюдно и громко. Кажется, Золе тут же стало плохо — она отпросилась в дамскую комнату. Абени хотела последовать за ней, чтобы помочь, но та с легкой улыбкой извинилась: — Пожалуйста, не надо, не заставляй меня чувствовать себя безнадежно больной, Абени. Рауль сидел за столом, топя свой взгляд в чашке с кофе — он всегда считал себя виновным в болезни Золы. — Конечно, — Абени почувствовала, как приливает жар к щекам — она не хотела обижать Золу. Наверное, жаль, что Абени не последовала за Золой — она не увидела, как та вместо дамской комнаты заглянула на кухню, золотым привлекая к себе внимание мальчишки-разносчика. Тот лаской выскочил с душной кухни, замирая перед знатной лерой: — Да, сиятельная? Она спросила: — Читать и писа́ть умеешь? — Да, сиятельная… — Тогда… — она вложила в его ладонь тяжелую монету, которую ему и за год не заработать. — Купишь мел и на видных местах на городских стенах будешь писать луну, не меньше, следующую фразу: «Кто убил Ян?». Запомнил? Мальчишка кивнул и повторил: — Кто убил Ян? Я понял, сиятельная. Не бойтесь, я не подведу. — Смотри, я знаю, где ты служишь. Нарушишь слово, не будешь писать — я вернусь, и ты сильно поплатишься. — Я не подведу. Я запомнил! Кто убил Ян. — Точно! Она встала и направилась обратно в зал, словно ничего не произошло. * * * А в это время у парка Прощания, как раз напротив кафе, остановился неприметный паромобиль. Прогуливающийся по улице Гилл оглянулся на табличку с названием парка и с помощью магии исправил одну букву — с «а» на «е». Потом он как ни в чем не бывало подошел к паромобилю, открыл дверцу со стороны пассажира, сел в кресло и тихо скомандовал: — Поехали, отче! Отец Маркус, сидевший за рулем, такого обращения не оценил, он криво улыбнулся и ответил, не открывая губ: «Не наглей, Эвирок!». Гилл насмешливо сказал: — Поехали, прошу вас, отец Маркус! Пожалуйста! Паромобиль сдвинулся с места, направляясь в сторону Ривеноук. Гилл напоследок полюбовался на новое название парка и остался доволен собой. «Что не так с названием?» — Маркус даже повернулся к Гиллу, отвлекаясь от дороги — гогглы сильно ограничивали обзор. — Теперь все так, отче. «Не зли меня, Эвирок!» — Хорошо-хорошо, а как же терпение, которое вы проповедуете в храмах? «Ты меня с кем-то путаешь. Я инквизитор, а не проповедник. Так…?» — Парк расположен прямехонько над местом заключения Чумной Полли. Его не Прощанием, а Прощением надо называть. «Смешно!» — Не очень, на самом деле… «Чумной Полли сейчас вполне хорошо в доме Ренаров.» — А город нуждается в покаянии — сколько веков тут были пляски на костях? «Гилл, я думал, что твой юношеский максимализм из тебя давно выветрился.» |