Книга Рыжий и черный, страница 297 – Татьяна Лаас

Дрейк поставил сумку прямо под нелидой, снова рукой прикасаясь к её осыпавшимся хвоинкам:

— В моем детстве не было нелид. Портовых крыс даже на площади, где стоят городские праздничные деревья, не пускают. А когда попал в приют, там ставили ели — на нелиды денег не было. Иногда даже адеры на праздник приносили сосны, самолично срубленные в лесу. Тайком, конечно же — такое даже монахиням могут не простить светские власти. Я сорву на память…? — его рука тревожно замерла у золоченого орешка.

Вики не удержалась и не стала сдерживать свой порыв — обняла Дрейка, носом упираясь ему в грудь. Плевать, что они через день-два окажутся по разные стороны фронта — Аквилита, хвала небесам, пока еще не воюет, — Дрейк её друг, и это ничто не может отменить. Ни война, ни какая-то там невеста, ни его происхождение.

Она прижалась к нему:

— Надутый ты индюк, Дрейк… Ну что за вопросы… Хоть все украшения забери — только вернись. И Аль, и я, и твоя невеста — мы будем ждать тебя и молиться богам о твоем возвращении. Хочешь, даже нелида будет тебя ждать…

Он еле слышно рассмеялся, забывая наконец чопорное «Виктория»:

— Белочка, мое имя — значит «Селезень», а не индюк. Селезень. Уточка такая мужского пола.

На этих словах Вик не сдержала смеха, вспомнив Ноа.

Дрейк не так понял её смех, но это и неважно:

— Я вернусь, я постараюсь, честно. Интересно знать, откуда ты узнала об Изабелле…

Вик вздрогнула, понимая, что так зовут его невесту. Она отпрянула в сторону — нехорошо обнимать чужого мужчину:

— Мне Ноа сказала.

— Ясно. — он снова задумчиво отправил в рот карамельку, с хрустом откусывая её кончик. — Ради Изабеллы я не заберу сердце с алтаря служения. Ей пока некуда идти, так что она поживет в снятом мной жилье, защищенная статусом моей невесты. Но, белочка, ради неё я не сниму треугольник служения. Со мной поедет Абени Аранда. И видят небеса, её я тоже с удовольствием оставил тут в спокойной Аквилите, но эту нериссу не переспорить. Я пытался. — он посмотрел на Вик и сказал: — что тебя так сильно тревожит? Ты что-то хочешь спросить и очень боишься.

— Откуда ты узнал?

Он признался:

— У тебя очень живая мимика. Очень удивительно, как тебя преступники не считывают. Быть детективом с такой мимикой — это что-то невозможное.

Вик гордо выпрямилась:

— С ними я кремень. А ты мой друг — с тобой я иная.

Дрейк снова попросил её, забирая с нелиды орешек и пару конфет — вот же сластена:

— Спрашивай уже, не страдай, как я, грехом недоверия.

Вик лишь замотала головой:

— Не сто́ит. Неважно, на самом деле. Просто вернись.

Он улыбнулся и прикоснулся кончиком указательного пальца к её носу:

— Не волнуйся, белочка. Я еду на Вернийско-Ондурский фронт…

Вики натужно улыбнулась, обрывая его:

— Я же сказала: неважно.

Дрейк снова хрупнул конфетой:

— Со стороны Вернии, белочка. Со стороны Вернии. Она моя родина — я не могу её предать. — он подался вперед и по-отечески поцеловал её в лоб: — спасибо за все.

…После ухода Дрейка Вик еще долго стояла у нелиды. К демонам традиции… Она не уберет эту нелиду, пока не вернется Дрейк. Дрейк, Брендон, Марк. Пока они все не вернутся. И Каеде… Каеде тоже едет туда. Может, стоит и ему чуть-чуть поверить?

«Виктория, ты что-то не так поняла» — говорил Каеде в катакомбах. Стоит прогнать грех недоверия и просто признать, как данность, что тела убитых он нашел случайно и решил перепрятать, перехоронить, что-то сделать, чтобы помочь? Почему он не стал сообщать об убийстве — тот еще вопрос. Ответ: «Испугался», — к которому всегда прибегают преступники, тут не подходит. Каеде три века служил в охране короля. Там не умеют пугаться. Там во главе всегда твердый расчет. Вик отдавала себе отчет, что возможно никогда не узнает причин, заставившись Каеде так поступить, но надо поверить в него, надо научиться принимать его поступки, какими бы они не казались странными и страшными. Она поверила в Грега и не ошиблась. Поверит и тут своему… По стене скользнула тень волнующегося лисьего хвоста, как напоминание её ненужного происхождения. Поверит и своему лисьему чутью. Но не больше! Становиться лисой полностью она не намерена.