Книга Предзимье. Осень+зима, страница 17 – Татьяна Лаас

Даша припарковалась у клуба, сиявшего в легких сумерках всеми цветами неона, и Тая выдохнула — сегодня авария и трагическое вдовство Сумарокова отменяются. Надо ему все же намекнуть про молнеграмм и руль. Пусть превентивно блокнет всех неправых в паутинке.

«Анаконда» встретила теплом, ароматами дорогого парфюма, звуками музыки, уже танцующими девушками на танцполе, скучающими в баре парнями, среди которых неожиданно возвышался ОТК — не узнать его богатырский размах плеч сложно, а уж как выдавала его волчья голова! Перед магмодом стояла стопка с чем-то прозрачным. Соломинки, чтобы он мог пить, ему не предложили. ОТК крутил в пальцах стопку и о чем-то думал. Надо с ним правильно познакомиться, а то называть его ОТК не совсем прилично.

Столики, отделенные друг от друга перегородками, все уже были заняты. Слишком много понаехало знати для такого маленького городка. И это еще гвардия где-то потерялась — то ли в дороге, то ли в окрестных лесах. Хотя в одном из углов клуба сидели как на подбор блондинистые парни шкафообразного сложения. Родовая гвардия? Или уже императорская?

Тая решила не забивать этим голову, тем более что змейки дружно пошли в атаку, целуя и обнимая Дашу, а затем и её. Их потащили за щедро накрытые столы, и понеслось… На Таю посыпались охи, ахи, вздохи, сплетни, тосты за чьи-то успешные успехи, случайно вырвавшиеся гостайны, вопросы — Даша умело парировала их, переводя все то в шутку, то почему-то на Зимовского. Змейки были упорные и то и дело возвращались к Тае и её несчастной жизни. Их родители, в отличие от Таиного деда, успели хорошо нажиться на военных заказах, и сейчас были вхожи в элиту не города, не губернии — страны. Карина хвасталась, что её муж вот-вот займет место генерал-губернатора Москвы. Даша, не будь дурой, молчала о должности своего мужа — она у него все же немного секретная. Евгения вздыхала и жаловалась, что в этом году снова запретили выезжать в Ниццу — её состояние внушает опасения докторам… И снова очередной заход на планы Таи в этой жизни — Даша уже устала отбиваться. А Зимовский, наверное, уже весь изыкался — так часто его тут вспоминали.

— Вот ты кто по… Профессии, Тая? — спросила Лариса, стоило Даше отлучиться «попудрить носик».

— Медсестра.

— И какие карьерные планы? — Карина невоспитанно поставила локти на стол и предвкушающим блеском в глазах подалась к Тае.

— Могу стать старшей медсестрой.

Лариса потупилась:

— Это в больнице всеми управлять?

Тае пришлось разъяснять, усиленно загоняя иней внутрь вместе с раздражением:

— Это в отделении только медсестрами распоряжаться.

Карина снова спросила, пальчиком водя по краю пустого бокала:

— А дальше кем будешь?

Само собой подразумевалось, что надо расти и делать карьеру.

— А дальше могу стать главной медсестрой. Это в больнице всеми медсестрами заведовать. А что?

— А дальше? — не отставала Карина. И что ей неймется? — Например, всеми медсестрами города или страны…

Тая скрипнула зубами, не зная, что и сказать на это. Серпентарий ждал ответа. Иней полз прочь от Таиного стула, но тут же таял.

— А дальше я замуж выйду, — сдалась Тая. Даша же не успела про венец безбрачия наврать?

— Так про венец безбрачия все же ложь! — вмешалась Альбина.

— И кого приметила себе? — влезла в разговор Женя, добрая душа. — Зимовский, говорят, всех возможных невест империи уже отшил. Кроме Разумовской, конечно. И тебя.