Книга Предзимье. Осень+зима, страница 20 – Татьяна Лаас

И почему в спину кто-то сказал: «Не дождешься, грибочек!»?

Когда Тая, забыв про куртку в гардеробе, вылетела на улицу мимо удивленного администратора, магмода уже профессионально упаковали в наручники и запихали в патрульную машину на заднее сиденье. На тротуаре остался след в разбросанных золотых листьях, как магмода тащили к ней. Уроды! Вот что людям неймется? И какого ОТК, зная отношение местных к магмодам, так откровенно нарывался?! Второй Метелица, ей-богу. Тот вечно испытывал терпение Таи, полиции и окружающего мира.

Тая подлетела к городовому, садившемуся за руль:

— На каком основании задержали парня?

В темноте осеннего вечера толком не было видно, что там с магмодом — приласкали уже или решили оставить на потом. Как работает полиция, Тая, к сожалению, знала.

Бляху на болотистого цвета мундире было плохо видно, и прочитать имя и номер городового у Таи не получалось. И походник не достанешь, чтобы его сфотографировать. На кого потом жаловаться, вообще не ясно.

— Барышня, не мешайте, — отмахнулся от нее городовой в возрасте. Правда перед этим он внимательно осмотрел с ног до головы Таю — не дай бог титулованной нагрубит. — Не ваше дело.

Тая вцепилась руками в водительскую дверцу, не давая её закрыть:

— Куда вы его везете?

Городовой нецензурно выругался и рявкнул:

— Руки! А то сама за ним туда же отправишься!

Магмод из глубин автомобиля, как рыба в аквариуме, подался к окну и отрицательно закачал головой, пытаясь уговорить Таю не вмешиваться. Он еще булькнул бы хоть что-то! Убьют же ненароком, а потом скажут, что оказал яростное сопротивление. Ага. В наручниках. Собственное бессилие злило Таю — даже если обматерит городового в ответ, это не поможет.

С неба, отсвечивающего рыжим из-за городской засветки, полетел колкий снежок. Не сейчас! Только снегу она не указ. Еще не указ.

— Я буду жаловаться! — отступать Тая не умела, но руку с дверцы убрала. Пальцы ей еще пригодятся.

— Да хоть императору, барышня!

Городовой захлопнул дверцу, мотор взревел, обдавая Таю клубами вонючего дыма, и она от души выругалась вслед машине, исчезающей в темноте:

— Чума на ваши дома! И чтоб деньги дорогу забыли…

На сердце стало стыло. Не смогла. Не помогла. И куда теперь бежать и что делать? Надо было Дашу с собой тащить. Или Веронику — у той же муж магмод, она бы поняла, наверное. Или нет.

Подошедший со спины Зимовский меланхолично заметил, заставляя Таю вздрагивать и разворачиваться:

— Звучит как угроза при исполнении. Проклятья накладывать на служащих нельзя.

Тая проворчала:

— Я не глазливая. И вообще я не маг.

Только Зимовского и не хватало. Откуда он тут вообще? Даша вроде его не приглашала. Не следит же он за Таей, она не того полета птица, чтобы за ней ходили следом. Зимовский наклонил голову на бок, странно рассматривая её. Его высокомерный взгляд привычно бесил. Да, она полунечисть, да, с такими, как она, считаться не принято, да, она знает свое место в этом мире, и да, она проглотит привычно все проклятья, что просятся на язык при виде Зимовского, но какого черта-то… Он же не ребенок уже.

Тая принялась лихорадочно искать в походнике Пашин номер. Кошкин говорил звонить ему в случае чего.

— Я заметил.

Зимовский выглядел каким-то странно растрепанным. Рубашка вырвалась из джинсов, волосы встопорщены, даже пуговицы у ворота рубашки куда-то делись, вырванные с корнем. Что это с ним? Впрочем, неважно. Тая нажала на экране кнопку вызова. Механический голос равнодушно сообщил, что абонента нет в сети. Да что за день такой! Точнее вечер. Ожидание неминуемой катастрофы нарастало, и Тая ничего с этим поделать не могла. Ветер сыпанул ей в лицо пыль со снежной крошкой.