Книга Предзимье. Осень+зима, страница 63 – Татьяна Лаас

Тая подошла, насколько хватило её храбрости, к лесу. Они смотрели друг на друга, как враги. Черный еловый лес и Тая. Прошло тринадцать лет, а он все еще ждал её, все еще помнил, что она сбежала. Он ждал её малейшей ошибки. С пальцев Таи полетел снег, и лес радостно зашумел, приветствуя её. Тая заставила себя успокоиться — она не обязана умирать в угоду так и не найденным убийцам. Следствие тогда никого не нашло.

Её не интересуют бриллианты, которые она может получить. Жизнь важнее.

Земля под Таей молчала — она спала, не разбуженная тут кровью луговушки.

Надо на что-то решаться, пока порез еще кровит — Тая, как любой простой человек, боялась ненужной боли.

Надо взять и капнуть крови — поле откликнется ей, а лес далеко — он не дотянется.

Надо в это верить.

Птицы смокли.

Небо посерело.

Кузнечики забились в щели мироздания, а между лопатками зачесалось до одурения от чужого взгляда.

Надо! Ради жизни магмодов. Ради Метелицы — ему нужна помощь. Ради неизвестного лиса. Ради Орлова, где-то потерявшегося тут. Вдруг именно эта капля крови поможет его найти? Да, Тая помнила: его не ждут дома, если тот сон о нем, конечно, но Вероника — не единственная женщина на свете, лучше жить одному, чем с такой вот женой.

Тая взяла нож и его кончиком провела по подушечке безымянного пальца. Густо запахло пылью и солью. В траве снова что-то зашуршало. Тая надавила на палец, пуская кровь, и тут поднялся мертвый ветер. Он подхватил рдяные капли и понес их прочь, к лесу. Тая рванула в траву за каплями, но уже не успевала — тень леса хищно рванула на поле, несясь над травой, и… налетела на спину Зимовского, тут же разбиваясь с гневным клекотом в небесах.

Капли крови осели на траве, на одежде Зимовского и его коже. Тая, как те капли, не успела затормозить и тоже влетела в мужчину. Он успел поймать её и прижать к себе. Зимовский громко втянул в себя воздух, и Тая подалась назад, только её не пустили — так и удерживали в кольце рук.

— Вы сменили духи, Таисия Саввовна? — внезапно спросил Зимовский. Он странно, тяжело дышал, словно бежал откуда-то.

— Что? — Тая сильнее дернулась, и Зимовский её все же отпустил — заметил нож в руке. — Вас это не касается.

Тая спрятала нож и окровавленные руки за спиной.

Зимовский привычно исподлобья рассматривал её. Сейчас Тая даже поверила, что у его может быть порок сердца — не заметить синюшность носогубного треугольника, ладоней и фирменных оттопыренных ушей было сложно. Акроцианоз, однако. И одышка. Явно одышка — дышал он по-прежнему тяжело и громко. Раздражающе — так и хотелось подключить его к кислороду. Одежда Зимовского была растрепана, словно он одевался в спешке: расстёгнутый ворот рубашки, пропыленные, с налипшими репьями черные джинсы, отсутствующие носки, а ведь обут в ботинки. Такого Зимовского Тая видела впервые.

— Вы пахнете… иначе. И не смотрите так на меня… Сегодня меня на подвиги больше не тянет… Мне утра хватило. С такой подругой, как Дарья Аристарховна, враги не нужны.

Тая с трудом проглотила ругательства — он еще и принюхивается к ней! Или он просто издевается? Знает же, что она сегодня ночевала у Метелицы и пользовалась его мылом и шампунем. Он видел её на крыльце с мокрыми волосами.

— Илья Андреевич, вы забываетесь!

— Простите, я же говорил: вы на меня странно действуете… — Слова с трудом вырывались из него. — Ладно, это мои проблемы, а не ваши.